Комбат. Исходный код денег. Андрей Воронин

вдруг резко изменились.

      С трудом перестраиваясь на ходу, защитник долго говорил о безупречной биографии обвиняемого, никогда не имевшего конфликтов с милицией. Наконец ему удался красивый переход:

      – И мне было с самого начала ясно, что такой человек не способен на антиобщественные поступки.

      – А рука у пострадавшего сломалась потому, что ей так захотелось, – не сдержался прокурор.

      Судья призвал его к порядку и дал закончить адвокату, развившему свою мысль. Тому пришлось импровизировать, и получилось довольно сумбурное нагромождение новых фактов, свидетельствовавших о довольно неприглядном облике потерпевшего, который за счет ложных обвинений пытался отправить обвиняемого в тюрьму. Далее следовал категорический вывод:

      – Григорьева, как человека оклеветанного, следует немедленно оправдать.

      Но судья думал несколько иначе. Он стал выяснять у Игоря, мог ли тот обойтись без членовредительства. Григорьев выбрал правильную тактику.

      – Если бы я продолжал заниматься самбо, то, возможно, смог. Нас учили контролировать свои действия. Но я давно забросил тренировки, поэтому не смог вовремя остановиться, проводя прием.

      – И были пьяны, – жестко напомнил прокурор.

      – Я выпил только полбутылки легкого вина и не был пьян. Хотя Артур сейчас находится в больнице, вам легко проверить то, что я сейчас скажу. Он почти на голову выше меня и гораздо тяжелее. Я же всегда боролся с людьми одного со мной веса. Увидев перед собой такого здорового парня, я провел болевой прием с несколько большей силой, чем обычно. Я хотел заставить его сдаться и не думал ломать ему руку.

      – А вы разве не понимали, что имеете дело с человеком, далеким от спорта? – неудачно вмешался прокурор.

      – Обвиняемый тоже человек, а не компьютер. Разве он был способен, защищаясь от внезапного нападения, учесть все детали? – ловко парировал адвокат.

      – Я занимался обычным самбо. Мы всегда заранее готовились к поединку, изучали каждого соперника. Возможностей Артура я совсем не знал, поэтому действовал в полную силу.

      – Любой человек, на которого нападают, думает о том, как защититься, а не о том, чтобы поделикатнее обойтись с агрессором, – добавил адвокат.

      Между ним и прокурором завязалась короткая перепалка, решительно остановленная судьей. Судья немного задумался, а потом торжественно объявил:

      – Суд удаляется на совещание.

      Это были самые тягостные минуты в жизни Григорьева. Чудо, в которое он едва мог поверить, случилось, но не произойдет ли другое чудо, уже со знаком минус? Сумел же папаша Артура обработать свидетелей, вдруг он надавил и на суд?

      К счастью, опасения Игоря оказались напрасными. Ему таки вменили превышение пределов необходимой самообороны, однако, учитывая все обстоятельства и безупречную его биографию, ограничились годом условно.

      Григорьева освободили прямо в зале суда. Сначала он попал в объятия родителей, затем друзей. Его радость омрачило лишь странное поведение Веры, которая