Заговор против террора. Алекс Маркман

поводу ты здесь? Почему не позвонил заранее?

      Цанава обвел взглядом кабинет, а потом уставился в потолок, как бы внимательно его разглядывая.

      – Мой дом не прослушивается, – угадал его озабоченность Берия. – Это я знаю точно. Моя охрана постоянно здесь, и специалисты проверяют дом время от времени. Можешь говорить свободно.

      – Меня вызвал в Москву Абакумов, – еле слышно проговорил Цанава по-грузински да еще наклонившись вперед, как будто сомневаясь, что его не подслушивают. – Сказал, что по очень секретному делу, никто не должен знать. Никто, понимаешь? Включая тебя. Я и не решился тебе звонить.

      – Правильно сделал, – одобрил его Берия, также переходя на грузинский. Почему бы двоим мегрелам не поговорить на родном языке?

      – Дали сверхсекретное задание, – продолжал Цанава.

      Сверхсекретное? – поднял брови Берия. Он едва удержался, чтобы вслух не сказать: Что может быть секретнее атомной бомбы, за проект которой я отвечаю?. Но он лишь поправил пенсне и, не спуская с Цанавы глаз, ждал ответа.

      – Да, сверхсекретное. Нужно убить Михоэлса.

      – Что, что? – скороговоркой переспросил Берия, полагая, что он либо ослышался, либо не понял Цанаву.

      – Убить Михоэлса, – повторил Цанава. – Я должен организовать это в Белоруссии в ближайшие дни.

      – Михоэлса? Еврейского актера? Главу Еврейского Антифашистского Комитета? – снова спросил Берия, ушам своим не веря. Он был свидетелем многочисленных дурацких распоряжений сверху, но такой бессмыслицы, пожалуй, еще не было.

      – Его, – подтвердил Цанава. В кабинете наступила тишина. Цанава преданно уставился на Берию, терпеливо ожидая его реакции. Берия смотрел на Цанаву, но его мысли были далеко. Он старался представить себе игроков и их замыслы в этой, казалось бы, никому не нужной игре. Абакумов несомненно не мог дать такой приказ самостоятельно. За это ему грозил бы расстрел. Такой приказ не мог исходить от Политбюро, без его, Берии, члена Политбюро, ведома. Да и не могло Политбюро дать такой приказ. Это указание лично Сталина, нет сомнения. И дал он его не через Маленкова, а лично от себя, напрямую Абакумову. Через Маленкова и Берию он отдавал только те приказы, которые шли по законным каналам, осуществлявшим беззаконие.

      – Я не могу понять, что это за приказ, и зачем это, – прервал его мысли Цанава. – Может, ты объяснишь? Я было подумал, что это от тебя, либо Маленкова идет. Отвечать-то потом придется мне, если что не так…

      – Я такого приказа Абакумову не давал, да и не подчиняется мне Абакумов, – сказал Берия. – Он должен отчитываться передо мной только по тем вопросам, которые касаются атомной бомбы.

      – Так значит… Цанава остановился в недоумении, ожидая услышать от Берии подтверждение своей догадки, от которой в глазах его промелькнула тень.

      Берия встал, прошелся по кабинету и остановился у окна, вглядываясь в ночь, в холодный городской полумрак. Что затевает этот обезумевший идиот, наш вождь? – размышлял он. – Михоэлс был очень ценный человек для Берии, да и для всей страны. Через него налаживалась