Заблудшие души (сборник). Алекс Маркман

с лесосплава. У него лучшей одежды не было, да и не нужна она была здесь, среди грубого народа, грубых вещей и нравов. Лицо у Сергея стало непроницаемым, ничего не выражающим, за которым обычно скрывалась закипающую ярость.

      – Может пойдем, Лена? – напомнил он о своем существовании, положив ей руку на плечо в тот момент, когда она снова оказалась в объятиях Эдика.

      – Ой, Сережа, пожалуйста, дай мне побыть с друзьями, – жалобно попросила она. – Я так рада. Хорошо? – Сергей кивнул и вышел из клуба, не оборачиваясь. Он направился к берегу реки, где можно было побыть одному и успокоиться. Впервые за много лет он не знал, что делать. Злоба, ревность и ненависть терзали его, и еще больше – чувство бессилия перед людьми которые не имели сотой доли той силы духа, которая была у него.

      Вернулся в клуб он к началу концерта и сел в первом ряду, где ему с Леной были отведены места. Лена пришла к нему, когда концерт уже начался. Посмотрев на его хмурое лицо она положила свою нежную ладонь на его грубую руку и зашептала:

      – Не сердись. Это мои старые друзья. Представляешь, как я рада? Как будто окунулась в свою прежнюю жизнь.

      – Ты можешь иметь ее хоть завтра. Хочешь, уедем отсюда в твою прежнюю жизнь? – предложил Сергей.

      – Не спеши, – прошептала она. – Уедем, когда время прийдет.

      Эдик вел концерт. Он неплохо рассказывал смешные короткие истории, умело объявлял следующий музыкальный номер и развлекал публику плоскими прибаутками. Но для не избалованной аудитории леспромхоза этого было вполне достаточно.

      После официального концерта рабочие расставили несколько столов, навели порядок в клубе, и выставили водку и кое-какую закуску. Пришло начальство с их женами и взрослыми детьми. Большинство из них не намного отличалось от той массы, которая населяла леспромхоз. Они много пили, курили и шумели. Музыканты были по настоящему довольны: как истинные артисты, они пили водку, пьянели, играли и снова пили. Для танцев было много места и кто помоложе, стал танцевать. Эдик и Лена не отходили друг от друга, танцевали, тесно прижавшись, и Эдик, под влиянием алкоголя и музыки, стал позволять себе вольности, на которые Лена отвечала протестующими движениями бедер и смешками.

      К Сергею подсел начальник отдела снабжения, бывший уголовник, с черной повязкой на глазу, который был выбит в драке. Засматривался начальник только на мужчин. Однако его понимание любовных переживаний далеко выходило за пределы узкого кругозора гомосексуалиста. Умом, но не сердцем, он понимал, что мужчина может ревновать к женщине тоже. И потому он счел необходимым выразить Сергею свое сочувствие. Опустившись со вздохом на соседний стул начальник снабжения пробурчал: – Этот козел, что с твоей танцует, просится, чтобы его насадили. Мне тут пару парней помогут. Хочешь?

      – Оставь это, – отозвался Сергей раздраженно, но одноглазый не хотел бросать такую хорошую идею на произвол судьбы. Он рыгнул и вытащил папиросы из кармана.

      – Видишь,