Летний детектив для отличного отдыха. Татьяна Полякова

которые «газпром» у ней нашла?

      – Дом продавать?

      – А мало ли!.. Может, стыдно ей теперь людям в глаза смотреть! Леш, ты чего молчишь?

      – Я ем, – сообщил Плетнев. – Очень вкусно.

      – Ешь, ешь на здоровье, я тебе еще подложу!

      – Глупость какая-то, – сказал Алексей Александрович, поглядев на кабачки, – с этой вашей Любой. Если она на самом деле собралась продавать дом, значит, получается, она украла драгоценности! Я совершенно уверен, что ничего она не крала, а я редко ошибаюсь.

      – Как?! Бриллиант-то у ней в шкафу «газпром» нашла!

      – Вот я и говорю – глупость, – поморщившись, продолжал Плетнев. – Что это за обыск? Какое право имели посторонние люди шарить у нее в доме? И почему у нее, а не у вас? – И быстро добавил, ибо глаза и рты у супругов моментально округлились: – Или не у меня?

      – Так ведь не у нас и не у тебя, а у ней нашли-то!

      – Да его подложить ничего не стоит! Двери день и ночь настежь у всех. Коза у меня все цветы объела! Зашла и меня не спросила. Кстати, чья коза?

      – Какая? – спросила Валюшка рассеянно. – Та, которую я выгнала, или та, что сначала приходила?

      – А они разные? – удивился Плетнев.

      – Кому надо бриллианты в чужой дом подкладывать, Леш? – Витюшка вытряхнул из пачки сигарету и похлопал себя по карманам в поисках спичек. – Что за канитель такая?

      – Это другой вопрос.

      – Да все один вопрос! Чего тута у нас творится-то?!

      – Вам видней, – сухо сказал Плетнев. – Я здесь человек новый.

      Витюшка смотрел сердито, ему не нравилось, что у них, в такой прекрасной деревне Остров, происходят какие-то странные и необъяснимые события, а Валюшка ерзала, видимо, порывалась бежать «до Любы», и Плетнев сказал, что сам с ней поговорит. С Любой то есть.

      – Только ты тогда уж нам все обскажи подробно, – попросила Валюшка слезно, как будто речь шла о близком человеке. – Чего это такое – дом продавать!.. Да мало ли кто его купит, очень нам нужно посторонних…

      И осеклась.

      – Вот именно, – сказал Плетнев. – Я тоже посторонний.

      Зять Виталий с той стороны улицы покричал Плетневу про огурцы. Если нужны, приходи собирать, они уже пошли.

      Плетнев, пытавшийся примотать невесть как оторвавшуюся от ворот цепь, ответил, что пока огурцов ему не надо, но в случае чего зайдет. Солнце слепило глаза, лезло в прорези плотных крон рябин и яблонь.

      – А чего там у тебя? – Виталий перешел дорогу и посмотрел. – Так не сделаешь, она, видишь, вот тут разогнулась! Это тебе тиски нужны, обратно загнуть. Да ты просто так накинь!

      – Накинь, – сопя, передразнил Плетнев, которого замучили проклятая цепь и пот, капавший с носа. – А коза?..

      – Ты думаешь, пролезет?

      – Точно пролезет.

      Некоторое время они вдвоем пытались наладить цепь.

      – Не, – в конце концов сказал Виталий. – Не получится. Хочешь, я тебе замок дам, он не закрывается, но дужкой можно зацепить! До поры перебьешься.

      Плетнев, которому было жарко и хотелось как-нибудь отвязаться от дурацких ворот,