Прóклятое золото Колымы. Геннадий Турмов

кто-то настрочил на вас донос, – заверил Евгения спрашивающий.

      – Да кому я нужен, – недоумевал Евгений.

      – Поищите среди своих друзей, – посоветовали ему.

      За неделю до первого вызова на допрос сидельцы, как могли, образовали Евгения.

      «Главное, отрицайте все обвинения», – говорили они ему. А чтобы выжить, помните некоторые истины: никогда никого и ничего не бойтесь; никогда никого и ничего не просите; никогда никому не рассказывайте о себе; никогда никому не верьте.

      Наконец Евгения вызвали на допрос.

      За день до этого следователь допрашивал Шуру Шурыгину.

      Сначала она отвечала на ничего не значащие вопросы. Потом следователь заявил:

      – А сейчас напиши о том, как Богданов сотрудничал с иностранными разведками, как занимался подрывной деятельностью, как стал врагом народа…

      – Да ничего такого не было. Он был прекрасно успевающим студентом. А когда собирались у него дома, он играл на пианино. Никаких разговоров, порочащих советскую власть, он не вёл.

      Следователь потемнел лицом, ударил кулаком по столу, так что чернильница-непроливайка подпрыгнула и едва не опрокинулась.

      Шура вся сжалась.

      – Вот что, курва. Или напишешь всё, что тебе продиктуют, или пойдёшь по этапу за связь с врагом народа, – очень медленно проговорил следователь.

      – Да как вы смеете, – пискнула Шура.

      – Смею, смею, да ещё как смею, – издевательски произнёс следователь.

      – Бери ручку, пиши, – приказал он.

      Шура, глотая слёзы, писала под диктовку следователя:

      «За время пребывания в группе обнаружил себя: 1) антисоветски настроенным, 2) имеет связь с фашистским элементом в Германии, 3) враждебно относится к мероприятиям, проводимым парторганизацией, 4) сеет явно враждебные настроения среди преподавательского состава и наиболее активных т.т. из группы, 5) на квартире часто собирается антисоветский элемент и ведутся оживлённые антисоветские разговоры по адресу наших вождей (т. Сталина), 6) участник совместно с Майденом, Юзеком в вопросе саботажа новой специальности и группирования внутри группы, около себя, наиболее реакционно настроенной части группы. Недостоин звания советского инженера как явно подозрительная личность».

      В характеристике, подписанной директором института, деканом и секретарём парткома, наиболее страшные обвинения не повторялись, иначе бы студент не отделался 5-летним сроком заключения.

      Через несколько дней Евгению устроили очную ставку с Жорой Кульпиным… Евгений не верил своим глазам.

      Жора – один из его друзей – и такое! Оказывается, именно Евгений толкнул бюст Сталина, чтобы тот раскололся, именно Евгений крикнул: «Так ему и надо!» Именно Евгений привечал у себя студента Каталынова, который был их однокурсником в Политехническом институте и являлся руководителем троцкистско-зиновьевской группы, откуда вышел убийца Кирова Николаев…

      Это был период, когда развернулись массовые репрессии после убийства 1 декабря 1934 года секретаря Ленинградского обкома