Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства. Николай Коняев

нигде так не сказалось пренебрежение Сталина к жизни русских людей, как на практике 2-й Ударной армии… О ее действительном положении никто не знал и им не интересовался. Один приказ командования противоречил другому. Армия была обречена на верную гибель.

      Бойцы и командиры неделями получали 100 и даже 50 граммов сухарей в день. Они опухали от голода, и многие уже не могли двигаться по болотам, куда завело армию непосредственное руководство Главного командования. Но все продолжали самоотверженно биться.

      Русские люди умирали героями. Но за что? За что они жертвовали жизнью? За что они должны были умирать?»

      Но это Андрей Андреевич Власов писал в немецком плену, а в болотах под Любанью, как мы видели по его письмам его женам, его волновали больше другие заботы.

      «Апрель 1942 г. Милый Алик (Подмазенко. – Н. К.)! Ты очень скромна, а я недогадлив. Вот сегодня я получил жалованье. Прошу тебя, напиши, сколько тебе нужно денег – вышлю немедленно. А если я тебе их не высылал до сего времени, то считал, что и у вас там купить особенно нечего. У меня ведь все же на них можно купить хорошие вещи»…

      «17 мая 1942 г. Дорогой Аник (Власова. – Н. К.)! Все, что тебе нужно будет из одежды и вообще, скажи Кузину, и, когда он возвратится, я снова его пришлю уже тогда прямо в Ломакино во второй раз. А сейчас он проводит тебя до самого Ломакина. Поедете через Москву – будете у Тани. Там есть часть моих вещей. Кое-что найдешь из них нужным, возьми с собой в Ломакино. Вещи тебе нужны для того, чтобы ты их меняла на продукты. Ничего не жалей, все у нас будет, когда кончится война»…

      Глава четвертая

      Конечно, нельзя сбрасывать со счетов ту особую бесчеловечность, что отличает генералов всех армий мира.

      Ведь на штабных картах передвигаются не живые люди, а полки и дивизии. И флажки, обозначающие их, не багровеют от крови, если даже и гибнут в этих дивизиях люди.

      Очень близко, почти у самой цели стояли на карте флажки наших дивизий. Всего пятнадцать километров с севера, всего пятнадцать с юга отделяли их от Любани. И так легко было передвинуть флажки на карте, а после этого почти незаметного движения – ордена, звания, слава.

      Как же отдать в таких условиях приказ об отходе?

      Невозможно…

      В бесчеловечности советские генералы не уступали зарубежным, но было в них нечто, присущее только им.

      Когда думаешь, сколько ума, сил, энергии было потрачено М.С. Хозиным в штабных интригах, становится страшно. Еще страшнее становится, когда понимаешь, что, проявляя чудеса изворотливости, генерал спешил, по сути дела, к своей собственной гибели.

      Ведь буквально через месяц, когда случится неизбежное, и немцы приступят к ликвидации 2-й Ударной армии, генерал-лейтенант М.С. Хозин – «за невыполнение приказа, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск» – все равно будет смещен.

      Так что же, какая злая сила гнала генерала к краю пропасти?

      На примере карьеры Андрея Андреевича Власова мы пытались показать, как взращивались, как выковывались