Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства. Николай Коняев

животе. Заиграла наша «катюша», по шуму понял – сюда, и упал вдоль дороги. Снаряды рвались кругом меня огненными столбами. Некоторые разорвались в трех метрах от меня, но я лежал в дороге, как в мелкой траншее, и они не поразили. Когда второй раз «катюша» выпустила снаряды, они рвались впереди меня, в нашем тылу.

      Прошел луговые места, подошел к большому лесу. Слышу:

      – Стой! Кто идет?

      Говорю:

      – Свои.

      Захожу к ним в кусты. Там комполка и еще человек десять. Комполка спросил:

      – Где был?

      Рассказывал, где был и что там немцев нет. Не поверили. Командир послал помощника начальника штаба проверить. Пошли, проверили – никого нет. Тогда пошли звать всех.

      Немцы наступали двумя направлениями на нас. Атаковали передний край, командный пункт полка и продвинулись на полтора-два километра. Ночевать в лесу не стали и на обратном пути в свои укрепления утащили всех раненых и почти всех убитых с нашей обороны.

      Утром отправили Казакова к моей позиции проверить, сколько там убитых немцев. Издалека Казаков насчитал восемь человек, а ближе, к переднему краю, видимо, не пошел.

      Посчитали, что я нахвастался, и даже не поблагодарили за то, что я не оставил позиции.

      Куда-то девались при атаке немцев комроты Останин, политрук Зырянов, лейтенант Король и начсвязи, а также и другие бойцы…

      Командиром роты стал коммунист Маликов.

      Были разные пополнения, в том числе казахи, узбеки и другие национальности Средней Азии, не привыкшие к морозу. Пожилые, видимо, верующие… Если одного убьют, они соберутся вокруг него, а следующей миной или снарядом убивает их. Одного раненого ведут в санчасть несколько человек. Передний край пустеет. Были и моложе пополнения, и лучше обученные.

      Особенно запомнились три молодежных батальона, среднего возраста – лет двадцати, в белых халатах. Как пришли, сразу пошли в наступление, и через полтора часа из них почти никого не осталось.

      Пополнения приходили, и мы все вели наступления, а немец нас как траву косил.

      Перед позициями немцев все было избито снарядами, устлано трупами и даже кучи трупов были, так как раненые тянулись, наваливались на трупы и тоже умирали или замерзали. У нас ячеек или траншей никаких не было. Ложились в воронки и за трупы, они служили защитой от огня противника.

      Опять было организовано наступление несколькими стрелковыми полками. Наш полк наступал с левой стороны шоссейки, идущей от Селищенских казарм. Ценой огромных потерь полка была занята водокачка, отбит один дом на улице.

      Бойцы находились в яме подполья дома. Комполка Красуляк, комиссар Ковзун, я и телефонист Поспеловский – в траншейке возле дома. Справа от нас в стороне Чудова из укрепленных домов вели по нам сильный пулеметный огонь.

      Комполка позвонил комадующему артиллерией Давберу и сказал ему:

      – Видишь, от тебя, правее водокачки дома?

      Он сказал:

      – Вижу хорошо.

      Которые через поля, конечно, были хорошо