Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства. Николай Коняев

настроений не высказывал и только желал быстрее соединиться с частями Красной армии».

      Глагол «соединиться» тоже, как мне кажется, не Подмазенко придуман.

      Власов шел по лесу с политруком и любовницей, но продолжал ощущать себя – достойное восхищения самоуважение! – некоей войсковой единицей, которая должна не просто выйти в расположение советских частей, а именно соединиться с армией. Хотя и не осталось ничего от 37-й армии, но идею армии Власов нес в себе и сам ощущал себя как бы армией.

      И тут опять-таки не столь важно, как ощущал себя сам Власов. Важнее то, что именно так думали, так ощущали Власова люди, от которых зависела его дальнейшая судьба.

      В том числе и Иосиф Виссарионович Сталин.

      Сам Власов в разговоре с В. Штрик-Штрикфельдтом утверждал, что 10 ноября состоялась его первая встреча с И.В. Сталиным.

      На прием его вызвали с Василевским и Шапошниковым.

      «В кабинете стоял Сталин с короткой трубкой во рту, которую он поддерживал правой рукой, – рассказывал Власов в Берлине. – Он не поменял позы, когда мы отрапортовали о своем прибытии».

      – Пожалуйста, садитесь! – коротко сказал Сталин.

      Генералы поблагодарили, но остались стоять.

      – Садитесь! – повторил Сталин, но генералы остались на месте.

      Тогда Сталин подошел к столу и сел.

      Повернувшись к Власову, он указал рукою на стул, стоящий слева от него.

      Только теперь все уселись.

      – Что вы думаете о положении дел под Москвой, товарищ Власов? – спросил Сталин.

      – Мобилизация необученных рабочих без поддержки регулярных военных резервов бессмысленна, товарищ Сталин, – ответил Власов.

      – С резервами и дурак, товарищ Власов, сумеет удержать Москву, – сказал Иосиф Виссарионович[16].

      Вскоре был отдан приказ о назначении Власова командующим 20-й армии.

      Для Власова наступил его звездный час…

      О деятельности Андрея Андреевича Власова в должности командующего войсками 20-й армии мы еще будем говорить, а пока вернемся к Агнессе Павловне Подмазенко.

      В 20-й армии Подмазенко пробыла до 27 января 1942 года, пока ее не демобилизовали по беременности. Рожать она уехала к матери в Энгельс, надеясь сразу после родов вернуться на фронт к Власову.

      Во всяком случае, об этом она писала Власову в феврале 1942 года.

      «Андрюшенька! Родной, поздравляю тебя с годовщиной Красной Армии и желаю тебе крупных побед над фашистами. Хотелось бы в этот большой день быть рядом с тобой, чтобы еще больше чувствовать радость, пусть этот день будет днем смерти для всех фашистских захватчиков. От тебя получила только одно письмо, тебе послала много писем, пиши, милый, чаще, хотя бы несколько слов, чтобы знала, что ты здоров.

      Получила от Жени две открытки и одно письмо, в котором она поздравляет тебя с победой, наградой и повышением, желает всех благ в жизни. Кроме того – привожу дословно ее слова! – скажи Андрею Андреевичу, что он должен более внимательно относиться ко мне, пусть не забывает, что

16

Если судить по сохранившимся письмам Власова, он дважды был «удостоен счастья видеть самого большого в мире человека» – 11 февраля и 8 марта 1942 года. Поэтому эпизод с ноябрьской встречей представляется вымыслом. Кроме того, судя по «Журналу посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете», 10 ноября у Сталина вообще не было приема. Не значится фамилия Власова и в другие, за исключением 11 февраля и 8 марта 1942 года, дни.