В шатре бедуина. Энни Уэст

вместе со мной.

      Кэсси прикусила язык и отвела взгляд, чтобы он не увидел в ее глазах безнадежность.

      – Я тоже этого не хочу. – Его голос стал тише. – Но это единственный способ. Посмотрите на меня, Кассандра.

      Удивленная звучанием своего имени на его устах, она повернулась к нему:

      – Кэсси.

      – Значит, Кэсси. – Темные, как ночное небо над пустыней, глаза всмотрелись в ее лицо. – Вы позволите мне быть откровенным?

      – Да, я предпочитаю откровенность. – Ей нужно было знать, каково ее положение.

      – Основная часть лагеря считает, что я доволен этим соглашением. И что вы на него согласны.

      Ее глаза стали огромными, как только до нее дошел смысл его слов.

      – Если они сочтут, что все наоборот, то Мустафа отдаст вас кому-нибудь другому и найдет для меня замену. Или оставит вас себе. – Темные глаза, казалось, видят ее насквозь. – Хотите ли вы пойти на подобный риск?

      Ужас чуть было не заморозил кровь в ее жилах, и Кэсси задрожала, вспоминая похотливые лица мужчин в толпе, наблюдавшей за тем, как ее передавали в руки шейху, словно какой-то трофей.

      Она с неохотой кивнула. Придется остаться.

      Полчаса спустя Кассандра стояла, распрямив плечи, не отрывая взгляда от картины, изображающей сад с фонтанами, умело подстриженными деревьями и прекрасными дамами. Первая играла на музыкальном инструменте, вторая расчесывала длинные черные волосы третьей. Еще одна женщина собирала цветы.

      – Это сад удовольствий, – пробормотал низкий голос позади нее.

      Кэсси прокашлялась.

      – Да? – Она старалась не замечать жар его тела и то, как от него словно бы воспламенялась вся ее кожа.

      – В подобных странах сад – настоящий рай, место, где льется чистая вода, пахнет цветами и красота радует взор.

      Кэсси знала – он специально отвлекает ее от того факта, что ему все еще не удалось разомкнуть цепь вокруг ее талии, но все равно поддалась успокаивающему звуку его голоса. Полчаса доброты и утешения – и ужас остался позади. Напряжение сошло на нет, оставив вместо себя тревогу. Теперь она чутко реагировала на другие вещи. Например, на его присутствие, на отклик ее собственного тела. Может, дело в пережитом стрессе, но Кэсси дрожала от одного прикосновения его больших рук к ее талии.

      – А кто эти женщины на картине? – спросила она, пытаясь собраться с мыслями. Ее слишком беспокоило то, что старинный замок на цепи никак не поддавался и не желал размыкаться.

      – Теперь не двигайтесь. Замок очень тугой.

      Кэсси затаила дыхание, когда он запустил пальцы под цепочку, стараясь разъединить звенья.

      – Женщины олицетворяют радость всех семи чувств. Успокаивающая музыка, запах цветов, вкус сладкого нектара, удовольствие от прикосновения и зрительная красота.

      – Это так захватывает. Я думала, это просто красивый дизайн.

      – Это нечто большее. Такое оформление можно понимать на нескольких уровнях.

      Она чувствовала мягкое прикосновение его волос на своем голом теле, когда он склонился над старым замком.

      – В самом деле? И какое у него еще может быть