Цезарь, или По воле судьбы. Колин Маккалоу

нового легиона вместо него. Ему это понравится.

      – Понравится, безусловно. Есть две вещи, которые Помпей никогда не делает. Он никогда не ввязывается в бой, не имея численного превосходства, и никогда не использует не побывавших в сражении ребят. Такой мошенник! Ненавижу его, всегда ненавидел. – Лабиен помолчал. – Ты восстановишь тринадцатый или сформируешь сразу четырнадцатый?

      – Обязательно восстановлю. Я, как и все римляне, суеверен, но добьюсь, чтобы в этой цифре солдаты видели просто число. – Он пожал плечами. – Кроме того, если у нас появится четырнадцатый легион и не будет тринадцатого, то ребята из четырнадцатого будут все время думать, что на самом деле они из тринадцатого. Я возьму новый тринадцатый под свое начало. И обещаю, что через год все станут считать его номер счастливым. Веришь?

      – Когда я не верил тебе?

      – Знаю, Лабиен, думаешь, наши отношения с треверами испортятся окончательно? – спросил Цезарь, сворачивая на via praetoria.

      – Непременно. Они всегда хотели войны, но до сих пор побаивались меня. Амбиориг сумел это изменить, ведь он прекрасный оратор. В результате Индутиомар быстро набирает сторонников. Я сомневаюсь, что Цингеториг сумеет сохранить свое положение, поскольку эти двое умело обрабатывают танов. А нам с тобой и вовсе нельзя недооценивать Амбиорига и Индутиомара.

      – Ты сможешь продержаться здесь зиму?

      Сверкнули лошадиные зубы.

      – О да. У меня есть идея, как втянуть треверов в битву, которую они не смогут выиграть. Нужно спровоцировать их на неосторожный шаг. Если они дождутся лета, их соберутся тысячи и тысячи. Амбиориг регулярно наведывается за Рейн, пытаясь заручиться там помощью германцев. Если ему это удастся, к треверам присоединятся неметы, ибо решат, что набеги германцев им более не страшны.

      Цезарь вздохнул:

      – Я полагал, что длинноволосые галлы более дальновидны. Боги свидетели, я поначалу был к ним весьма милостив. Думал, если я буду справедлив и заключу с ними законные договоры, то они смирятся и примут власть Рима. Тем более что у них есть пример. Южные галлы в Провинции сопротивлялись сто лет, но посмотри на них теперь. Они живут гораздо счастливее и богаче, чем тогда, когда грызлись между собой.

      – Ты говоришь, как Цицерон, – заметил Лабиен. – Они слишком тупы, чтобы понять, что для них лучше, а что хуже. И будут воевать с нами, пока хватит сил.

      – Боюсь, ты прав. Поэтому с каждым годом я делаюсь все более жестоким.

      Они остановились, чтобы пропустить вереницу конюхов, переводящих через улицу лошадей на тренировочную площадку.

      – И как же ты собираешься спровоцировать треверов? – спросил Цезарь.

      – Мне нужна твоя помощь и помощь ремов.

      – Проси – и получишь.

      – Я хочу, чтобы все вокруг узнали, что ты собираешь ремов на их границе с белловаками. Скажи Доригу, пусть все выглядит так, словно он срочно посылает в том направлении всех солдат, каких может найти. На самом деле мне нужно, чтобы четыре тысячи ремов тайно