Имитатор. Книга вторая. Дважды два выстрела. Олег Рой

презентабельный вид привести, до конца года не так много осталось.

      Пассаж про отчетную цифирь Карасик пропустил мимо ушей:

      – Но если на него давят, это же… Эх, как же я не догадался! Это же значит, что кто-то заинтересован… это же ниточка!

      Арина покачала головой:

      – Вовсе нет. Дела обстоят так, как они обстоят. Не надо с выводами торопиться, версии не должны опережать факты, в нашей работе это не полезно. А вот взглянуть на дело свежим глазом – совсем наоборот. Так что не обижайся и не высматривай везде признаки вселенского заговора. Ты сам-то как думаешь, что там?

      – Ну… скорее всего, какой-то… ну как этот, как его, Чемпион.

      – Какой чемпион? – не сразу поняла Арина. – А, Чепмен? Который Джона Леннона застрелил?

      – Ну да. Софи же… Вокруг знаменитостей всегда какие-нибудь психи крутятся.

      – И что ты в этом направлении нашел? Преследование? Угрозы в интернете или в жизни?

      Карасик помотал головой:

      – Ничего. Но не зря же Бриары отказываются разговаривать! Наверняка что-то было!

      – И ты всерьез полагаешь, что они теперь гипотетического преследователя покрывают? Убийцу.

      – Ну… если они его знают, то вполне могут… А что?

      – Ничего. Бывает и такое. Бытовые мотивы исключаешь?

      – Да ну… Ее смерть никому выгоды не приносила.

      – Вот как? То есть ты уже выбрал генеральную версию? Вот именно поэтому иногда и надо на дело свежим глазом посмотреть. Иди работай. И не обижайся на весь мир.

      Шмыгнув носом, Карасик удалился.

      Ее смерть, значит, никому выгоды не приносила? Что это, если не предвзятость? Ах, Андрюшенька, Андрюшенька! Все для себя уже решил. А ведь дело-то может еще совсем другой стороной повернуться. Прямо противоположной. Впрочем, надо поглядеть.

      Людьми Бриары были действительно «непростыми». Папа – бывший ученый, заработавший в профессиональных кругах определенную известность, ныне – не менее успешный бизнесмен. Мама – бывший искусствовед, ныне непременная участница престижных благотворительных фондов, тоже личность заметная. Дочка Софи – умница, красавица и к своим двадцати годам уже весьма популярная художница.

      Вот на открытии ее выставки и прозвучал роковой выстрел, оборвавший жизнь не то самой художницы, не то ее сестры Николь. Девушки – видимо, в качестве рекламного хода – были одеты и причесаны одинаково, так что понять, кого, собственно, убили, до сих пор не удалось. Идентичные близнецы, чтоб их!

      Та, что осталась в живых, впала, по словам обихаживающих ее медиков, в «посттравматический ступор», и разговаривать с ней было невозможно. Даже родители были в полной растерянности. И Карасику от нее ничего добиться не удалось.

      Девушка не то чтобы не могла ничего вспомнить или отказывалась отвечать. Она не отказывалась. Просто не реагировала почти ни на что, в том числе на вопросы следователя. Вероятно, именно это медики и назвали «ступор», отказываясь даже приблизительно предположить, сколько он продлится.