Старик Хоттабыч. Лазарь Лагин

тогда я не возражаю, – ответил Волька.

      И вот продрогшие, но счастливые пассажиры ковра-самолета финишировали наконец в том же месте, откуда они вчера отправились в свой беспосадочный перелет.

      – Волька, это ты? – услышали они тотчас же мальчишеский голос, доносившийся из-под старой развесистой яблони.

      – Женька! Ой, Женька! Боже мой, ведь это Женя! – закричал Волька Хоттабычу и побежал к своему приятелю. – Женя! Это ты?

      – Я, а то кто же? Конечно, я.

      – Ты из Индии?

      – А то откуда? Ясное дело, из Индии.

      – Ой, как это интересно, Женька! Скорее иди расскажи, что с тобой там было.

      И тут же под яблоней Женя Богорад рассказал своему старинному приятелю Вольке Костылькову о своих приключениях на чайной плантации в одном из заброшенных уголков Индии. Поверьте автору на слово, что Женя вел себя там так, как надлежит вести себя в условиях жестокой эксплуатации юному пионеру.

      Автор этой глубоко правдивой повести достиг довольно преклонного возраста и ни разу не обострил своих отношений с вице-королем Индии. Ему поэтому не хотелось бы испортить эти с таким трудом наладившиеся отношения. А рассказ Жени Богомаза, совсем еще юного гражданина Советского Союза, о том, что он видел в Индии, придирчивые дипломаты могли бы определить как вмешательство во внутренние дела жемчужины британской короны.

      Аллах с ней, с этой жемчужиной! Вернемся лучше к нашим баранам.

      XVI. Опять все хорошо

      Примерно в то время, когда возвращавшийся ковер-самолет был уже где-то в районе Серпухова, безутешные родители пропавших ребят снова собрались на квартире у Кружкиных и в тысячу первый раз обдумывали, что бы такое им еще предпринять.

      Чай в стаканах давно остыл. Разговор не клеился. Иногда кто-нибудь произносил со вздохом что-нибудь вроде:

      – Подумать только, наш подрался как-то с ребятишками – они на него напали, он пришел домой ободранный и расцарапанный. А я ему говорю: «Почему это на меня не нападают мальчишки?» Не правда ли, глупо?

      И снова наступала томительная тишина. Похудевший за эти три дня Александр Никитич нервно шагал по комнате из угла в угол. Он так тяжело переживал исчезновение сына, что Татьяна Ивановна не выдержала наконец и сказала:

      – Знаешь что, Шура: сходил бы ты в институт, проведал бы своих баранов. И для работы польза, и отвлекся бы немножко.

      Минут через десять после его ухода раздался телефонный звонок, и Татьяна Ивановна услышала в трубке неуверенный мальчишеский голос:

      – Это квартира Кружкиных?

      – Да, – ответила Татьяна Ивановна, – Кружкиных. А в чем дело?

      – У вас здесь нет случайно кого-нибудь из Богорадов?

      – Есть. А кто их спрашивает?

      – Передайте им, пожалуйста, что их просит Женя.

      – Какой Женя?

      – То есть как это какой Женя?! Обыкновенно какой. Их сын Женя.

      – Женечка, миленький, дорогой мой Женечка… – залепетала тогда Татьяна Ивановна в трубку. – Разве