Триллер в век мушкетеров. Железная Маска. Эдвард Радзинский

монет. Монета нищих, 12 су, ставшая золотой каких-то двести пятьдесят лет назад! Он передал ее мне. И я держал в руке эту монетку!!

      – Однако, – продолжил месье Антуан, – после слишком длинного вступления перейдем к главному. По сию пору историки верят, что влияние графа уничтожила интрига герцога Шуазеля. На самом же деле все ухищрения герцога оказались тщетными. Отношения Сен-Жермена с королем погубил некий разговор… Разговор этот касался судьбы самого странного, самого таинственного узника в истории Бастилии. Его судьба с давних пор не давала покоя и мне. И вот сейчас наконец-то появилось время серьезно заняться его историей. Именно потому я приехал в Париж, – сказал месье Антуан. И начал рассказывать.

      Железная Маска. Вступление к тайне

      – Этот самый знаменитый узник Бастилии умер в тюрьме в самом начале XVIII века. Правил Францией тогда дед Людовика XV – великий король Людовик XIV. В ненастном ноябре 1703 года, 19-го числа, в Париже шел не такой уж привычный для парижан снег с дождем. В ночь на 20 ноября кладбище при церкви Святого Павла оцепили королевские гвардейцы. Подъехала телега с богатым гробом, сопровождаемая охраной. Гроб этот привезли из Бастилии. Его положили в заранее вырытую яму, торопливо закопали, не поставив над ним никакой надгробной плиты. Захоронением лично командовал тогдашний губернатор Бастилии господин Сен-Мар.

      Уже вскоре весьма осведомленная особа, вдова брата Людовика XIV, принцесса Шарлотта Пфальцская, сообщила в письме к своей тетке герцогине Ганноверской, что в Бастилии умер очень странный узник. Узник носил на лице маску. Под страхом беспощадного наказания нельзя было заговаривать с ним тюремщикам, служившим в Бастилии… Шарлотта писала, что впервые услышала об узнике в маске за несколько лет до его смерти. Уже тогда во дворце ходили описания таинственного заключенного, заставлявшие биться сердца придворных дам. Рассказывали, что он великолепно сложен, у него прекрасные кудри – черные, с обильной серебряной сединой. Он носил кружева, великолепный камзол, и в его камеру доставляли самую изысканную еду. Прислуживал ему во время еды сам тогдашний губернатор Бастилии господин Сен-Мар. Муж Шарлотты герцог Орлеанский (отец Герцога Любви) был тогда еще жив и по просьбе Шарлотты посетил Бастилию. Но когда он попытался разузнать у губернатора Бастилии Сен-Мара о его узнике, тот в ответ только молча поклонился брату короля, после чего сказал, что не имеет права говорить об этом предмете. Любопытство жены отправило герцога Орлеанского к королю. Но когда тот спросил брата об узнике, Людовик XIV нахмурился и нарочито грубовато прервал разговор с братом. – Здесь, я думаю, – сказал Антуан, – мы тоже прервемся. Ибо, как вы знаете, француз может все, но не может долго быть без еды.

      Обед дали в гостиной, стены которой были обиты палевым штофом и украшены огромной картиной, изображавшей пир Пана. Пан, хохочущий пьяный старик, окруженный рубенсовскими грудастыми нимфами с обильной плотью, пировал за столом, ломившимся от яств.

      – Нет-нет,