Портативное бессмертие (сборник). Василий Яновский

и стыдно, точно я сидела на горячей плите. Мне было тогда одиннадцать лет и я ничего еще не понимала, и все-таки мне было стыдно. А с тобою мне совсем не стыдно. Совсем, – заглянула ему в глаза, улыбаясь смело и вопросительно.

      – Конечно, это не я, – солидно поддержал ее Конрад. – Я родился в Европе, русский. Могу легко доказать. Все это бред, поверь. Хотя мне иногда начинает чудиться, будто я всех вас уже где-то раньше встречал. Но это вздор. Какая разница, кто я, откуда, чем занимаюсь… Главное – быть счастливым. С тобою вся полнота моя и осуществление. Без тебя – гроб. Нам остается только уговорить Бруно и бежать отсюда при первом удобном случае.

      – Ты не сделаешь ему зла? – неожиданно спросила Янина, опять нахмурившись. – Он ведь особенный, – в ее голосе послышались виноватые нотки.

      – Нет, что ты, что ты, – заспешил Конрад. – Мы его только увезем. Ему, наверное, тоже скучно здесь. Ты знаешь, ведь по завещанию он – богатый наследник и сможет воспользоваться всеми преимуществами современной цивилизации.

      – Ему это неинтересно, – покачала она головой. – Он другой, совсем другой.

      – Ты только познакомь нас, – успокаивал девушку Конрад. – Дай нам поболтать на свободе, это все, что требуется. А зла ему никто не станет делать, поверь.

      Теперь они шли по широкой аллее, меж двумя рядами высоких, даже гигантских кедров. Белка, еще наполовину в зимней шубке, прыгала с ветки на ветку, не отставая; синее небо вдруг потемнело. Приближался вечер. Янина остановилась, обняла Конрада и требовательно подставила губы.

      Глава седьмая,

      в которой едят сотовый мед и пьют ключевую воду

      Бруно, или, как его здесь именовали, Мы, был сыном немецкого миллионера (еврея), которого родители во времена Гитлера вынуждены были подкинуть «арийцам». Чете пришлось скитаться много лет с континента на континент. Из Франции в Китай, из Шанхая в Южную Африку и в Малую Азию. По странному совпадению, ступив на берег Священной Земли, родители Бруно сразу скончались от бубонной чумы, оставив все свои текстильные миражи единственному отпрыску, неведомо где обретавшемуся.

      Между тем наследник, взращенный на первых порах шумными баварцами, тоже проходил ряд превращений. Ибо симпатичная немецкая супружеская пара вскоре пострадала от лап гестапо за католический уклон, и ребенка переслали контрабандою в бельгийский монастырь. Среди обширной его родни, однако, нашлись кузены, воинствующие протестанты, укрывшиеся в Голландии; последние путем подкупа будто бы и обмана отбили Бруно и бежали с ним в Швейцарию (где след ребенка потерялся). Именно в это время родители мальчика, умирая, завещали ему фантастическое наследство, буде он жив (а в противном случае – государству Израиль).

      Имущество сохранилось настоящее, огромное: фабрики, производящие по сей день добротные ткани в обеих Германиях и даже в Польше. После гибели тысячелетнего рейха хозяином всего этого богатства в Западной Германии оказался старый бухгалтер, служащий, «ариец». Он отклонил иск Израиля под тем справедливым