Законы разведки. Сергей Бортников

секунд мы молчали, вглядываясь друг другу в глаза.

      Не всегда словами можно достойно ответить. Правда, и не всегда можно правильно понять, что сказано без слов. Но я старался, использовал профессиональные навыки, и Перфильев понял. Но дело есть дело, и он продолжил с несколько иною интонацией:

      – С семьдесят пятого по семьдесят седьмой годы вы служили в составе спецподразделения «Дельфин» на Черноморском флоте…

      – Да. Я был боевым пловцом и горжусь этим. В Штатах их называют «тюленями», у нас – «морскими дьяволами»…

      – Спецподразделение «Дельфин» создало в одна тысяча девятьсот семидесятом году Главное разведывательное управление…

      – Ныне почившее в бозе.

      – Ай, будто вы не знаете, что ничего так просто не исчезает… И из лап последнего вырваться совсем непросто. Говорят, по-хорошему оттуда не уходили вообще… – сообщил Перфильев и сделал паузу, выжидающе глядя на меня, будто и в самом деле думал, что серьезный профессионал вот так возьмет и «расколется».

      – А я туда приходил? Призвали, да и все. Будто не знаете, как все это у нас делалось.

      – Я знаю другое: в спецподразделения шли на добровольных принципах. И навсегда оставались если не в них, то на смежных работах…

      Что же здесь спорить? Я так и сказал:

      – Многие из наших ребят связали свою жизнь с Ведомством… Многие, но не все. Я всегда был против насилия, да и вся эта дисциплина и субординация, все эти армейские навороты, надоели… Короче, ушел на гражданку.

      – Это не совсем так.

      – Разве?

      – Вы оставались на сверхсрочную службу в Казахстане. Воинская часть номер…

      – Но вскоре демобилизовался. Добровольно.

      – Мне это известно. До девяносто третьего года вы преподавали в институте физической культуры имени Лесгафта, кроме того, насколько я знаю, так сказать на общественных началах, но полагаю, что не бескорыстно, консультировали бойцов всевозможных спецподразделений МВД, КГБ и даже армии. В том числе, и питерского «Грома»…

      – Откуда у вас такая информация?

      – Все тайное когда-нибудь становится явным… Но с девяносто третьего ваши следы вообще потерялись…

      – Я ушел на творческие хлеба.

      – Да бросьте вы, Кирилл Филиппович… (Наконец-то Перфильев назвал меня по имени-отчеству, а не «гражданин Семенов»…) Конечно, мне известно о вашем увлечении живописью. Более того, я знаю, что как художник-эзотерист вы довольно популярны среди поклонников сюрреализма. Некоторые ваши произведения неплохо продавались. Но что такое сегодня сотня-другая долларов?

      – К чему вы клоните?

      – Чем еще вы занимались в этот период?

      – Любил женщин, ловил рыбу, путешествовал. И не забывайте: у меня была семья, домашние хлопоты отнимали немало времени.

      – Я посмотрю, как вы запоете сейчас… У нас есть данные, что вы работали на бандитов!

      – Да ну?

      – Вы натаскивали их в скоростной стрельбе, знакомили с азами диверсионно-террористической