Никакой магии. Андрей Уланов

эльфийское, – кивок в мою сторону, – лекарство, и оно помогло, девушка начала поправляться – но спустя неделю вдруг приключился еще один кризис, которого бедняжка уже не пережила.

      – Даже наши лекарства не способны творить чудеса.

      – Но многие ждут именно чуда от крохотной склянки за тридцать тысяч броудов, – старый лорд вновь отошел к окну. – В тот раз лекарство просто запоздало… организм успел слишком ослабеть. Но будь цена ниже, были бы спасены тысячи других жизней.

      Ну вот, опять знакомая песня: во всех людских бедах виноваты жадные эльфы/гномы и так далее.

      – Будь у нас возможность черпать панацею ведром из реки, как делают ваши лекари со своими «патентованными» снадобьями, мы б непременно снизили цену! – привычно парировала я. – А будь у ваших властей хоть малейшее желание слушать наши советы по части элементарной санитарии, вы бы спасали не тысячи, а десятки тысяч жизней! Хотя, конечно, – с усталой тоской добавила я, – вам-то что с того?

      Последняя фраза была ошибкой – я поняла это по тому, как разом напряглись Марк и лейтенант, еще до того, как старый лорд начал свой ответ.

      – Мой второй сын погиб в Красных лесах, – голос Оука был сух и спокоен, – царапина от гоблинского дротика… отравленного или просто в рану попала грязь. Будь у полкового врача ваши моховые повязки, Брандон остался бы жив.

      У меня тоже имелся ответ. Не рвись Арания приумножить свои заморские владения, сыну Бентинка не пришлось бы умирать под чужим небом. Однако говорить такое вслух было бы еще большей глупостью – наверняка Оук и без того прекрасно знал свою долю вины в гибели сына – и многих других.

      Вместо ответа я молча встала из кресла, коротко поклонилась и прошла к ближайшей двери на галерейку. Тугая пружина неохотно поддалась, – больше усилиям подскочившего Марка, – глухо звякнула за моей спиной, вновь запечатав стеклянную корзинку, и я осталась наедине с небом. Шаг, еще один… на двадцать первом шаге галерейка закончилась, дальше была только пустота. Можно сесть, свесить ноги, а затем осторожно заглянуть в бездну – пятнадцать вдохов, не больше! Земля умеет манить своих детей, пусть даже некоторые из них и научились обманывать ее силу.

      В детстве я очень любила забираться на верхние ветви родового дерева. Детство прошло, а привычка осталась – очень уж удобно предаваться размышлениям там, куда за тобой почти никто не рискнет залезть.

* * *

      – Вы хорошо подумали, инспектор?

      – Поверьте, полковник, у меня была просто великолепная возможность подумать, – промурлыкала я. – Именно поэтому я и говорю столь уверенно.

      В кабинете нас было четверо: я, полковник, О’Шиннах и тихо примостившаяся на стуле в углу шатенка, представить которую Кард пока не счел нужным. Меня же она заинтриговала с первого взгляда, главным образом тем, что я не смогла с ходу классифицировать ее наряд. Нижняя часть – сапожки с высоким голенищем и обтягивающие брюки – могла быть частью костюма для верховой езды, а вот шелковая корсетная блузка