Нечисть, или Тайна старинной шкатулки. Диана Бош

здравый смысл перевесил.

      В какой-то степени на ее решение повлиял Руслан.

      – Мужья приходят и уходят, – сказал он, – а работа остается.

      Есия подумала и осталась.

* * *

      С самого начала работы следователем Есия Павловна, или попросту Еся, как часто ее называли коллеги из-за возраста, предпочитала все делать сама. Сама осматривала место происшествия, устанавливала очевидцев преступления, искала улики, отрабатывала версии и анализировала оперативную информацию. Разумеется, до ее приезда там уже успевала поработать оперативная группа, но Есии непременно нужно было все «пощупать» и осмотреть самой. Иначе не могла.

      Не получалось у нее заниматься только бумажной работой, обязательно нужно было общение с людьми. И еще Есия предпочитала побыть на месте преступления одна: тогда она подключалась к энергетике жертвы. Видела последние минуты, смутно слышала слова. Иногда прочувствовать чужую жизнь и смерть не получалось по непонятным для Есии причинам. Но и когда «приход» происходил, в расследовании это мало помогало. Можно было двигаться в правильном направлении, но чтобы арестовать человека, нужны более весомые причины, чем ощущения и видения.

      Но после того как едва не выбросилась из окна, слишком сильно войдя в эмоции самоубийцы, Есия прекратила эксперименты. Слишком болезненно было окунуться с головой в чужие боль и страх, ощущать растерянность жертвы и даже слышать запахи и крики.

      Однажды, когда Есия пожаловалась на видения кровавых жертв преступлений Софье, та мрачно выдала:

      – Я как человек, повидавший близко смерть и оттого начисто лишенный каких-либо иллюзий, тебе верю. Но все-таки попей на всякий случай хорошее успокоительное. Могу даже рецепт дать, где-то у меня записано, – она начала рыться в сумке в поисках блокнота.

      – Зачем? – удивилась Есия. – Я совершенно спокойна.

      – Затем, что если дашь слабину, эти гребаные видения захватят тебя всю. И ты будешь видеть и слышать то, чего никогда бы не видела и не слышала в своем обычном состоянии, и главное – чего бы никогда не хотела видеть. Это прямой путь в дурку, дорогая.

      – Не преувеличивай. – Есия скептически хмыкнула.

      – Между прочим, я не шучу!

      – Хорошо, допустим. Но тебе-то откуда знать, как это бывает? Ты же в дурдом не попадала.

      Софья вздохнула.

      – Чего я только во время ночных бдений не повидала, когда мама в больнице была. Представляешь, даже суеверной после этого стала. Однажды явно видела высокого худого человека в длинном черном плаще с капюшоном. Идет он по коридору, а плащ вокруг его тощей фигуры колышется, колышется… Я чуть от страха сигаретой не подавилась: ночь, все спят, а этот идет непонятно откуда и куда. – Она нашарила в сумке зажигалку и прикурила.

      – Зося, – с укором сказала, покачав головой Есия, – ты же собиралась бросить курить.

      – Бросишь тут. При моей жизни на что б другое не подсесть: так иногда надраться хочется.

      – Опять ничего не покупают? – сочувственно спросила Есия.

      – Покупают.