Сухарева башня. Валерия Вербинина

райский аромат. Моссельпромовская пивная номер 22 из преддверия ада на глазах превращалась во вполне приличное заведение.

      – Соседей знаешь? – спросил Иван с набитым ртом.

      – Смотря кого, – ответил человек за стойкой, покосившись на него.

      – Мне Евлахов нужен, – говоря, Опалин бросил взгляд на папку, лежавшую с ним рядом, будто должен был передать ее человеку, о котором шла речь. – Слышал о таком?

      – Кто о нем не слышал, – хмыкнул собеседник.

      – Часто тут бывает?

      – Никогда. Он не пьет.

      – Язва замучила? – усмехнулся Опалин.

      – Не, просто не пьет. Ты к нему сегодня не ходи, он дочку потерял.

      – Да? Как же это?

      – Под трамвай попала.

      – Ой, ой, ой. Как же она так?..

      Человек за стойкой пожал плечами.

      – Я разное слышал. Одни говорят, любовь несчастная. Другие – что ее папаша кому-то дорогу перешел.

      Опалин весь обратился в слух. А вот о второй версии Надя Прокудина даже не обмолвилась. Интересно, почему?

      – Это кому же? – спросил он, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.

      – Да посадил он кого-то, – пожал плечами собеседник.

      Иван вытаращил глаза.

      – Как – посадил?

      – Да как сажают. Обыкновенно. За какие-то махинации на строительстве.

      Опалин сделал усилие, чтобы проглотить все, что было у него во рту, и чуть не подавился.

      – Еще пива? – спросил человек за стойкой.

      – Давай, – махнул рукой помощник агента и полез за кошельком.

      И тут его душу кольнуло иголочкой нехорошее ощущение, словно снаружи кто-то следит за ним, причем Опалин был готов поклясться, что кожей чувствует, куда именно направлен взгляд филера – между лопаток. Притворившись, что пересчитывает мелочь, он незаметно оглянулся. За окном прошла нэпманша с длинной строгой собачкой на поводке, степенно прошествовал какой-то совслужащий с портфелем, затем пробежал беспризорник, засунув руки в карманы. «Показалось, – с облегчением подумал Опалин и тут же сам себе возразил: – Нет». Взгляд его скользнул по настенному плакату: «Трехгорное пиво выгонит вон ханжу[6] и самогон». Перед «выгонит» кто-то из завсегдатаев старательно накорябал чернилами слово «не».

      Вошли посетители, которые оказались приятелями продавца, и завязали с ним разговор о делах, о знакомых и о страховых кассах, в которых с трудом добьешься пособия по болезни. Опалин допил пиво, не ощущая его вкуса, забрал папку и вышел на улицу. Никто не тревожил его, однако ему было неспокойно, и он почувствовал себя увереннее только тогда, когда сел в трамвай, который должен был доставить его в центр.

      Глава 9

      Дымовицкий

      Неизвестный пока Опалину бывший агент угрозыска Дымовицкий проживал в здании, которое до революции называлось Верхними торговыми рядами, а после нее превратилось в неудачную пародию на Ноев ковчег. Сюда вселились какие-то учреждения, комиссии,

6

здесь: суррогат алкогольного напитка (прост.)