Меч и его палач. Татьяна Мудрая

от раздробленных костей мало кто способен вынести. Особенно если знает, что никакая тонкая работа ему после того уже не дастся.

      – И вылечил?

      – Кого? Юного милорда – конечно, а вот нашего досточтимого мейстера и сам Эблис бы из гроба не поднял. За некоторое самоуправство на допросе простой народ камнями побил. Юный виконт очень любим горожанами.

      – И теперь магистрат ищет нового самоубийцу.

      – А я ищу только Хельмута.

      – Ты так меня невзлюбил?

      – Отчего же? Сам посуди: на такое горячее местечко без лишних расспросов возьмут любого, даже неумеху. Меня знает, как говорят в Вестфольде, каждая собака. Я, кстати, и настоящих псов лечу.

      – И это ханиф? «Блюститель чистоты»?

      – Хаким. Мудрец и врач. Так вот: моё слово – самое лучшее поручительство во Фрайбурге. Ты без работы и даже без клинка. Тебе нужны мы, а нам – ты. Теперь тебе ясно?

      Тем временем оказалось, что он, ведя свою драгоценную кобылу в поводу, уже повернул и теперь неторопливо шел рядом со мной в ту же сторону.

      – Ясно, да не весьма.

      – Объясняю. Что это была запрещенная в наших местах дуэль – знают все. На трупе остались раны, которые вопиют довольно красноречиво. За такое по кардинальскому эдикту положена петля даже аристократам. Но есть подозрение, что юноша попробовал устроить из простой дуэли ордалию.

      – Суд Божий. Что за ерунда!

      – За которую положен костер как богохульнику или, в виде особой милости, – усекновение головы. Милость ему окажут, не сомневайся.

      – Секундантов поединка или свидетелей этого… самосуда не было?

      – Нет. Ох, если бы!

      – Кто был покойный противник?

      – Светский секретарь магистратского суда. Редкостная сволочь, но со славой лучшего клинка в городе. Не то что наш красавчик аббат.

      – Духовное лицо?

      – Не совсем. Придется вдаваться в подробности. Он сын нынешнего кардинала Франзонии, не того вовсе, чей эдикт, и его блистательной конкубины Марион де Лорм. Образование получил прекрасное – как со стороны отца, так и со стороны матери. И поместье тоже. Аббатство зачастую не означает сана, только дает средства на жизнь, ты это знаешь? Нашего милого бастарда повсеместно зовут «Милорд экселенц», то есть «виконт – сын кардинала», но истинное его имя – Арман Шпинель де Лорм. Мамочку произвели в потомственные дворянки по поводу рождения кардинальского первенца.

      – Вот отчего молодцу пришла идея восстановить справедливость приватным и в то же время сакральным путем. Верно?

      – Я вижу, что не ошибся в тебе.

      – И меня зовут воздать этому Арману ту справедливость, на которую я только и способен. Облегчить ему участь, так? Немного же тебе нужно!

      – Я делаю что могу, а Единый Бог – всё остальное, – ответил лекарь степенно, поглаживая длинную бороду тонкими смуглыми пальцами. – Вот, ты уже идешь рядом со мной и разговариваешь, не так ли?

      Я рассмеялся такой логике.

      – Ну, если