В бою антракта не бывает. Михаил Нестеров

сержанта.

      – Тогда строгачей сажай отдельно, а остальных сгоняй в одну.

      – Я ж говорю: не получится, – втолковывал Климов. – Посидят вместе два-три дня, никуда не денутся. Вас тоже рядом разместим. – Климов поймал хмурый взгляд тезки и добавил: – В коридоре. Стулья дадим.

      – Ладно. Значит, свободными остаются две камеры?

      – Так точно. Сколько, говоришь, у тебя всего народа?

      – Шестнадцать человек.

      – Так я их за один раз увезу!

      – Ты глупый или притворяешься? Половина моих конвойных поедет вместе с заключенными. Не ты, наверное, отвечаешь за них. Давай время тянуть не будем. Ставь своих людей коридором, оружие на изготовку. Выводить буду по одному. – Шайкин подошел к двери вагона. – Ананьев!.. Ананьев, мать твою! Спишь, что ли?

      – Никак нет, товарищ прапорщик.

      – Буди конвой и давай братву из первого «купе». Кто там у нас – Каменев?

      – И Хабибуллин, товарищ прапорщик.

      Шайкин прикинул, что вместе с осужденными на строгий режим можно взять Кирилла Ефимцева. Он один в этапе шел на усиленный.

      Через минуту в проеме показался первый арестованный.

      Местный милиционер приступил к делу.

      – Руки за голову! Шаг в сторону, прыжок вверх – попытка к бегству. Стреляем без предупреждения. Пошел!

      Восемь стволов уставились на невысокую фигуру осужденного.

      Сергей Каменев быстро миновал живой коридор и втиснул свое худое тело в узкую дверь «воронка». Решетчатая дверь за ним сразу же закрылась.

      Прапорщик окликнул сержанта:

      – Этого в «карман».

      – Понял.

      Сергея перевели в тесный зарешеченный отдельный отсек машины. Хабибуллина разместили в таком же помещении напротив. Остальные занимали места на лавках в общем отделении.

      – Давай еще. – Климов оглядел арестованных через решетку и спрыгнул на землю.

      Прапорщик махнул рукой, провожая глазами солдат, занимающих в «воронке» места.

      – Хватит. Вези. Да не задерживайся, – напутствовал он.

      Шайкин усталым взглядом проводил милицейские машины: с включенными сиренами они выбрались на грунтовую дорогу; еще минута – и скрылись за переездом.

      «Лучше бы вагон загорелся, честное слово!»

      2

      Майор Веретин спустился в подвальный этаж здания милиции. Дежурный сержант повернул длинный ключ в замке и открыл металлическую дверь. Помимо сержанта в коридоре находились семь солдат управления исполнения наказаний, один остался в пустом вагоне охранять казенное имущество. Четверо, размотав портянки, сидели у стен и клевали носами. Остальные спали на бетонном полу в обнимку с автоматами. Прапорщик Шайкин устроил себе более-менее сносную лежанку на трех стульях и тоже спал.

      Веретин подошел к первой камере и заглянул в «волчок». Четыре человека, раздевшись до пояса, сидели на широких нарах и играли в шарабешки, поочередно бросая кубики, сделанные ими из хлеба и сигаретного пепла. Ефимцев не принимал участие в игре, только изредка бросал взгляды на игроков.

      Начальник милиции еще несколько секунд рассматривал арестованных. Четверо