Записки матроса с «Адмирала Фокина» (сборник). Александр Федотов

как мне казалось, вопросом:

      – Слышь, а ты не знаешь, нам постельное белье дадут?

      Морпех вздрогнул от неожиданности, оглянулся по сторонам и сплюнув в дорожную пыль посоветовал:

      – Вешайтесь, духи!

      Этот полезный совет я слышал потом много раз, особенно в первые недели службы. Позже, когда у нас на корабле, в носовом гальюне, не выдержав насмешек, повесился один из двух братьев-близнецов, только что призванных к нам на корабль из подшефной Хакасии, я вспомнил этого морпеха в его потрепанной черной робе.

      Кроме нас на ПТК завезли ещё около тысячи человек. Новоприбывшие быстро разделились по группам: по явно выраженному этническому признаку или по городу призыва. У нас с Димкой в этой разноликой и разномастной обстановке тоже сработал инстинкт самосохранения: мы примкнули к «питерским».

      – Э-э-ээээ! – раздался во дворе то ли надрывный хрип, то ли протяжный вопль.

      Бледный парень, в сером измятом костюме, с перекошенным судорогой лицом, бился на пыльной земле посреди двора в эпилептическом припадке. Белая пена пузырилась у него изо рта. Все столпились вокруг, но никто не знал, что надо делать.

      – Пацаны! Чурки наших бьют!.. – чей-то призывный вопль заставил всех обернуться.

      Ошалелая славянская братия, которая, к счастью, в этот заезд на ПТК представляла большинство, моментально среагировала. Позабыв про эпилептика и не разбирая, что к чему, кто наши, кого и за что бьют, все побежали на крик, тыча по пути кулаками в морды попавшихся под руку незадачливых представителей братских народов и народностей. Впрочем, хотя урюков на ПТК было гораздо меньше, они держались сплоченней, чем мы, и в локальных потасовках давали славянам достойный отпор.

      Под вечер, усталые и полные новых впечатлений, мы вернулись в барак. Так прошел мой первый день на службе. Оставалось еще 1097.

      На третий день разнёсся слух, что нас наконец переоденут в военную форму и мы станем похожи на настоящих вояк. В ожидании скорого расставания с гражданской одеждой многие стали оригинальничать, вырезая на одежде разные фигуры и узоры. На некоторых уже висели такие фигурные лохмотья, что было непонятно, как они ещё держатся на плечах или на поясе…

      – Ты чё, салага, делаешь?! – раздался вдруг чей-то гневный вопль.

      Невдалеке от нас, «ПТКашный» мичман, подскочил к пареньку с красными буквами «USA» на голубых джинсах. Мичман застал его как раз в тот момент, когда тот закончил распускать на ленточки свои политически неправильные импортные штаны. Паренёк, хлопал глазами, держа в застывшей руке лезвие безопасной бритвы.

      – Ты чё свои глаза на меня смотришь? Когда духа ругают, он должен встать смирно и покраснеть!

      – Я думал можно…

      – Можно?!.. Тебе, дух, можно только удавиться, а форму гражданской одежды портить тебе никто добро не давал!

      – Мне никто не сказал…

      – Не сказал – ему!

      Вокруг паренька и мичмана, собралась пестрая толпа призывников.

      – До прэсяги шо хотим, тэ и дилаим … Наша одежа… – протиснулся