Изгнанные в облака. Вторая часть. Рустем Омаров

кеан.

      Вскоре пейзаж поменялся, и мы чаще стали видеть внизу разруху. Заструилась голубая линия дорог. Паутина их вела вдоль разрушенных домов и мостов. Пестро-серые одежды города зияли черными пустотами окон и рядились в зеленый мох. За береговой линией, омываемая голубыми водами, возвышалась башня Дарфа. Это был колосс о четырех опорах, который стоял прямо в океане.

      – Наконец-то, – вздохнул я, – Лью, снижайся.

      – А может, потерпишь? – взмолился Лью.

      – Нет, я уже не могу терпеть, я обосрусь.

      Самолет завизжал и пошел на снижение.

      – Какой у нас план? – спросил я, после того, как облегчился под хвостом самолета. Мускулистый парень – мой напарник стоял, сложив руки на груди, и всматривался вдаль.

      – Мы будем честны с Шанталом, – прищурил глаза Баньян. – Скажем, что дети умирают. И нужны лекарства. Надо будет – отдадим весь груз.

      – Это ведь очень большая партия тория? – я потер кончик носа. – Они за обычную руду платят просто бешеные деньги. За дюжину камней, где нет и тысячной доли тория, можно купить рабыню. А у нас тут целый килограмм.

      – Да, – кивнул Баньян.

      – Баньян, я хочу тебя поблагодарить, – я вздохнул. – Ты помогаешь Фью.

      – Я готов умереть ради нее и других малышей, – он покачал головой. – Только бы у меня приняли эту плату.

      – И спасибо за то, что ты помог мне вырыть пещеру.

      Он сухо кивнул.

      – Я вырыл свою пещеру уже давно, но делать предложение не спешил, – он понурил голову. – Пока не увидел Зети. Она – моё счастье.

      Он посмотрел на меня.

      – Я знал, что ты тоже ее любишь, – он сжал губы. – Но я решил, что помогу тебе выкопать пещеру. Я хотел, чтобы мы были на равных, когда она будет делать свой выбор.

      Где-то вдали раздался вопль. Там, где дорога упиралась в сваленные в кучу здания. И торчали остовы небоскребов – темных внутри и серых снаружи, точно сожженные поленья в огне.

      – Весьма благородно с твоей стороны, – я насупился. – Желаю вам счастья. Зети – потрясающая девушка. Я не заслуживал ее.

      – Полетели, – Баньян повернулся. – Нам нужно еще сегодня успеть вернуться.

      ***

      – Лью, что ты знаешь про Дарфу, – поинтересовался я, вернувшись в кресло пилота.

      Самолет тут же завелся, и медленно покатился по-пустому автобану, набирая скорость.

      – Когда ропты появились, выяснилось, что они не способны залезть на нефтебуровые вышки, – Лью, замолчал, пока самолет не взлетел. – Дарфа по сути нефтевышка в океане. Для диктатора это торговая точка. Отсюда Шантал торгует со всем побережьем.

      – Понятно, – я кивнул. – Лью, скажи честно за кого ты болеешь в этой войне – за императора или диктатора?

      – Вообще-то, мой юный господин вы задаете странный вопрос, – Лью, казалось, настроен на сарказм. – Это все равно, что выбирать между гнилым луком или черствой тыквой. Но, пожалуй, Шантал, я ненавижу больше. Диктат давно разыскивает все незарегистрированные искусственные интеллекты и уничтожает. Так ведь я еще и не искусственный. Я можно сказать калька с живого мозга.

      – Значит, в этой войне ты за работорговцев?

      – Работорговцы они еще более дикие, в этой войне я желаю, чтобы обе стороны друг друга уничтожили.

      ***

      Вышка напоминала океанский лайнер, разбухший от чувства собственной важности. Лайнер, у которого выросли четыре гигантские лапы. Бесчисленные окна отражали небо, затянутое густыми тучами. Тысячи окон, балкончиков, мостиков. Белесые волны плескались у четырех гигантских опор из темного металла. И не могли потревожить рукотворную громадину.

      Взлетная полоса была похожа на хвост, обвитый вокруг вышки. И нависала над водой.

      – Дарфа, запрашиваем посадку, – заголосил Лью. – Странно молчат. Дарфа, ответьте.

      Ответом была тишина в эфире.

      – Что за хрень, – возмутился Лью. – Дарфа, ответьте, запрашиваем посадку.

      И вновь никто не отвечал. Самолет описал круг над мертвой Дарфой. Солнце поблескивало в зеркальных окнах. Бесчисленные балконы города были безжизненны.

      – Борт 1845NC, – вдруг раздался голос диспетчера. – Взлетная полоса 18-35. Посадку разрешаем.

      – Иди на посадку, – приказал я.

      Самолет сел мягко. Идеальная металлическая взлетная полоса приняла нас с распростертыми объятьями. По-прежнему ни души не было вокруг.

      Я вышел из самолета. Взлетная площадка казалась бесконечно длинной. Подняв голову замер в восхищении. Главная башня щекотала низко нависающие облака. Раздался звон. Какой-то предмет покатился по взлетной полосе. Я подошел, наклонился и подобрал. Это