Родительский день. Виктор Точинов

превышающую рыночные цены...

      Однако в телефонном разговоре ничего подозрительного не прозвучало: да, цифра правильная. Нет, никаких агентств, дом продает наследник, напрямую. Да, денег у него хватает, и единственная цель – избавиться от загородной обузы. Нет, цена фиксированная, никаких аукционов. Да, приезжайте и смотрите, понравится – покупайте. Деньги взять с собой? – да зачем же, расплатитесь позже, в городе, при оформлении.

      Абсолютно ничего подозрительного не прозвучало. И по какому-то капризу логики именно это показалось Кириллу неладным. Раз не просят приехать с деньгами – надо надеяться, что потенциальных покупателей в Загривье не бьют ломом по голове и не зарывают на скотном выгоне. Но жульничество вполне вероятно. Например, чуть погодя объявится еще какой-нибудь наследник, чьи интересы продажа ущемляет – и объявит по суду сделку незаконной. Ищи-свищи тогда продавца с твоими денежками...

      Казалось, собеседник – мужчина с уверенным голосом – уловил между слов сомнения Кирилла. И предложил: вы с кондачка не решайте, приезжайте в Загривье в любое время, поживите пару дней (совершенно бесплатно, разумеется!) – присмотр<И>тесь хорошенько и к местам, и к дому.

      Кириллу предложение понравилось. И не только потому, что за два дня можно не спеша выявить все недостатки потенциальной покупки – печь с плохой тягой или гнилое дерево под слоем свежей краски. Можно будет и с местными потолковать, в деревне шило в мешке не утаишь, всё расскажут, про самых дальних родственников-наследников вспомнят.

      Хорошо, сказал он, как и когда нам это осуществить?

      Да когда удобно, но если затяните, могут другие желающие объявиться. Нет, сам он приехать не сможет: работа такая, что выходные крайне редко и нерегулярно выпадают. Но у соседа лежат ключи, и есть с ним предварительная договоренность как раз о возможном двухдневном визите покупателей. Позвоните ему, скажете, что от меня, условитесь о времени, – собеседник назвал имя соседа и десять цифр федерального номера.

      Через две недели Кирилл и Марина поехали в Загривье.

3

      В общем и целом, деревня понравилась обоим.

      Дома большие, справные, все как один на высоких фундаментах, сложенных из грубо обтесанного дикого камня. Кирилл где-то вычитал, что давным-давно эту архитектурную особенность русские крестьяне позаимствовали у аборигенов здешнего края, у чухонской народности водь. По крайней мере, можно не опасаться, что нижние венцы у покупки окажутся гнилыми.

      И расположены дома вольготно, привольно – не то что в скученных шестисоточных садоводствах, где волей-неволей живешь под пристальными взглядами соседей.

      Да и пейзаж неплох – с двух сторон поля, за ними, вдалеке, километрах в пяти-шести, темнел лес. С двух других сторон к Загривью примыкала вытянутая, дугой изогнувшаяся возвышенность. Местами она тоже поросла лесом, местами поляны перемежались с зарослями кустарника. Вот и название деревни объяснилось – наверняка такие протяженные и неширокие возвышенности