Гвардеец. Николай Романов

огоньками, попутчик уже воспользовался последним пунктом инструкции.

      И куда дядька торопится?.. А с другой стороны, душ-то здесь один на двоих, и всякий, кто думает не только о себе, должен вести себя именно так…

      – Вниманию господ пассажиров! – сказал голос в интеркоме. – Через пятнадцать минут «Дорадо» выходит в стартовый сектор прыжка! Через пять минут включатся ваши койки-релаксаторы, и вам надлежит занять место на их ложе. Не забудьте прежде принять голубую пилюлю, поскольку прыжок при ясном сознании закончится для вас умопомешательством. Нежелательные реакции вашего организма на препарат исключены, поскольку для каждого учтены его медицинские противопоказания. Голубую пилюлю можно получить, открыв голубую крышку на пульте. Там же, под крышкой находится стаканчик с разбавителем, которым нужно запить пилюлю.

      Чпокнула перепонка люка – попутчик освободил душевую. Он появился в каюте розовый и благоухающий – похоже, успел еще и побриться. Мурлыча нечто малопонятное, подошел к своему релаксатору.

      – Душ свободен, молодой человек.

      Осетр хотел махнуть рукой и брякнуть в ответ что-нибудь легкомысленное, типа «Микробы прыжку не помешают», но потом подумал, что «росомахе» надлежит быть чистоплотнее какого-то торгаша (чистоплотнее во всех смыслах!).

      – Спасибо.

      – А зовут меня Сергей Петрович Костромин.

      – Очень приятно. Остромир Приданников.

      – Вот и познакомились. – Попутчик полез в шкафчик со своим багажом.

      А Осетр отправился в душ. Стоя под расслабляющими струями, он вспомнил Яну. Наверное, она сейчас вот так же стоит под душем и… Домысливать заманчивую для любого парня картинку он не стал. Нет, все же надо будет продолжить знакомство на Дивноморье, иначе он будет последним дураком. И ребятам про отпуск правды не расскажешь – просто засмеют… Вот только вопрос: окажутся ли они в одном пансионате? Ведь Дивноморская Ривьера насчитывает на одну сотню мест отдыха…

      Когда он вышел из душа – бриться, в отличие от коммивояжера не стал, – попутчик уже устроился на ложе релаксатора, а пульт в изголовье второй койки вовсю перемигивался огоньками. Голубая крышка была открыта, и на выдвинувшемся из пульта крошечном столике стоял стакан с прозрачной жидкостью и лежала пилюля. Стакан коммивояжера уже был пуст, через мгновение он растаял в воздухе, а столик убрался в недра пульта.

      Тут же интерком сообщил господам пассажирам, что до начала прыжка осталось семь минут.

      – Рисковый вы человек, – сказал попутчик. – Тут при опоздании можно крупно погореть.

      – «Росомахи» никогда и никуда не опаздывают, – хвастанул Осетр, приглаживая волосы.

      – Ну-ну, – отозвался дядька. – Похвальная привычка. В особенности для коммивояжера, если он…

      Последние два слова он произнес уже заплетающим языком, и Осетр так и не узнал, что именно «если он».

      Пора было глотать пилюлю, опустошать стакан и укладываться, что он и проделал. А когда начал