Айрин. Искра. Елена Гуйда

пожалуйста. Что-нибудь еще? – ехидно полюбопытствовал спаситель.

      – Нет! – мотнула я головой, но после передумала и кивнула: – Да! Можно воспользоваться вашим окном?

      Незнакомец снова вскинул бровь, но ответил:

      – Если это вам так необходимо…

      Наверное, он что-то еще хотел добавить, но главное я услышала и дальше тратить время была не намерена.

      – Спасибо! – перебила я его уже во второй раз, тут же развернулась и свесилась в открытое окно. – Тарим! Тарим, где ты там?

      – Тут я, – откликнулся мой старый друг, пристроив лестницу как раз на два окна левее. – А ты…

      – Потом. Сюда ее тащи!

      Тарим благо вопросов более задавать не стал, и через пару мгновений лестница уже упиралась в окно комнаты чужака.

      – Еще раз спасибо! – решила я быть вежливой, вылезая в окно. – Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь – не стесняйтесь.

      – Непременно! – как-то задумчиво и ошарашенно пробормотал мужчина, даже не сдвинувшись с места.

      Но я уже не слушала, быстро спускаясь по приставной лестнице – вниз, к свободе, и подальше от лорда Шерринга.

      – Куда теперь? – спросил Тарим, едва я спрыгнула с последней ступеньки на землю.

      Я втянула стылый весенний, с дымком и запахом конского навоза воздух свободы и честно призналась:

      – Пока не знаю, но здесь оставаться точно не хочу!

      И мы, не сговариваясь, сорвались на бег.

      Через полчаса, миновав всю деревню перебежками, дабы никому на глаза не попасться, мы с Таримом сидели в доме кузнеца и уминали мясную похлебку и свежий пирог с щавелем и яйцом. Никто во всем мире не готовил этот пирог лучше, чем тетка Шарина. И это было чуть не единственное за последние три недели, что меня действительно порадовало.

      Невысокая черноволосая женщина с добрыми карими глазами сидела напротив нас, оголодавших и довольных собой, и смотрела на меня, как на приговоренную к смерти.

      И я уже откровенно побаивалась – как бы не подавиться пирогом. И, наверное, отложила бы его от греха подальше, если б не была настолько голодна. Тьма, я такого голода не чувствовала никогда. А еще такой непонятной слабости. У меня здоровье лошадиное всегда было. А тут и голова кружится – не сильно, но раздражающе, и руки дрожат… Это все от пережитого страха. Точно!

      – О-ох! – вздыхала старая материна подруга и моя нареченная мать, но не решалась начать мучительную беседу о планах на будущее одной недоведьмы.

      Зато Торэм церемониться не стал.

      – Что ты себе думаешь, Ришка?! – спросил брат моего лучшего друга. – Куда теперь подашься? И что будешь делать?

      Я лучезарно улыбнулась присевшему рядом с матерью парню.

      Вообще, сыновья кузнеца были как небо и земля. Тарим, здоровяк и добряк, пошел в отца – огромный и грозный на первый взгляд, на деле был самым добрым и безобидным человеком во всей округе. А Торэм – маленький, щуплый и противный. И если мелкий он в мать, то противный точно в свою бабку. К той даже воробьи во двор не залетают. Зато Торэм никогда не лукавил и умел задавать неудобные