Дерево желаний. Кэтрин Эпплгейт

она права. Бонго – моя лучшая подруга, ворона, которую я знал еще тогда, когда она только постукивала клювом внутри своего крапчатого яйца.

      Бывает, мы спорим, но такое нередко случается между друзьями, и неважно, к какому биологическому виду они принадлежат. За свою жизнь я встречал немало примеров удивительной дружбы: между пони и жабой, между краснохвостым сарычом и белоногим хомячком, между кустом сирени и бабочкой-монархом. И все они, бывало, расходились друг с другом во мнениях.

      Я считаю, что Бонго слишком молода, чтобы столь пессимистично смотреть на жизнь.

      Бонго утверждает, что я слишком стар, чтобы быть таким оптимистом.

      Это правда. Я – оптимист. Но я смотрю на вещи с высоты лет. На своем долгом веку я повидал и плохое, и хорошее. И хорошего я видел намного больше.

      Так что мы с Бонго остаемся каждый при своем мнении. И это нормально. В конце концов, мы ведь такие разные.

      К примеру, вороны считают нашу древесную традицию одинаковых имен смехотворной. Бонго выбрала себе имя после своего первого полета – таков вороний обычай. При этом имен у нее может быть несколько. Вороны меняют их по первой прихоти. У двоюродной сестры Бонго, Примóчки, имен было семнадцать!

      Бывает, что вороны берут себе людские имена, и я видел больше ворон по имени Джо, чем ясных солнечных дней. Иногда они берут себе имена вещей, которые привлекли их внимание: Банка Колы, Жужубá, Дохлая Крыса. Или называют себя в честь фигур высшего пилотажа: Смертельная Спираль или Бочка. Или в честь красок: Баклажанный, Черная-как-Ночь.

      Многие вороны выбирают себе имена из звуков, которые любят издавать (они отличные подражатели). Я был знаком с воронами, которых звали Китайский Колокольчик, Фура, Брюзгливый Таксист, не говоря уже о тех, чьи имена в приличном обществе произнести нельзя.

      Недалеко от нас в гараже репетирует школьная рок-группа. Среди инструментов – аккордеон, бас-гитара и туба. Еще у них есть барабан бонго.

      Ребята еще ни разу не выступали за пределами гаража, но Бонго обожает сидеть на крыше и покачиваться под их музыку.

      5

      От ворон мы отличаемся не только именами.

      Некоторые деревья – мужского пола. Некоторые – женского. А некоторые, как я, обоих.

      Поди разберись! Но природа часто приводит нас в замешательство.

      Про меня можно сказать «она». Про меня можно сказать «он». Подходит и то и другое.

      С годами я узнала, что ботаники – эти везунчики, которые целыми днями изучают жизнь растений, – называют некоторые деревья, скажем ясень или американский клен, двудомными. Это означает, что мужские и женские цветы у них расположены на разных растениях.

      Другие деревья, такие как я, однодомные. На нас одновременно растут и мужские и женские цветки.

      Это доказывает, что деревья живут гораздо более интересной жизнью, чем вы, люди, порой думаете.

      6

      А вот что нас с воронами – да и со всеми представителями мира природы – объединяет, так это одно общее правило: никогда не разговаривать с людьми.

      Это для нашей же пользы. Во всяком случае, так принято считать.

      Однако я частенько задаюсь вопросом: а так ли уж полезно