Дракула иной. Том 1. Тайна Дракулы. Л. Ив

ил шпионить ко дворам зажиточным боярским, какие более всего озолотились со времён гибели отца князя Влада и старшего брата, наследника Мирчи, оставив при них доносчиком Димитру.

      Минуя семь ночей от таинства исповеди, на грядущий праздник Григория Двоеслова, до князя донесли о десяти боярах, чьи повозки ломились тяжестью даров Семиградья. Но более Дракулу заинтересовало, что к каждому двору был прислан единственный торговец.

      – Кто таков?

      – Не распознать. Но одежда на нем богатая. В Тырговиште приезжает лишь до бояр.

      – При нем были ли какие письма? Приметы?

      – Нет…

      – Верните его ко мне.

      Поймав языка, тем вечером Дракула выяснил – то был саксонский прихвостень купеческий. Бояре чаяли на трон Валахии посадить младшего брата, рождённого от отца, но другой матери – Влада Монаха, и тем власть укрепить за собой. Поскольку неугоден был Дракула политикой своею, изживающей богатства их, но дарующий права и земли крестьянам. Языку саксонов ко всем дворам повелевалось доносить записки, в коих указывалось намерение наложить владение на таможни валашские, но более всего взволновало дознание о действии в день Пасхальный. Готовился заговор против самого Господаря Валашского Влада Дракулы Третьего: «… надобно испить наследнику особым учиненным вином пасхальным…».

      В кубышке шпиона нашли бутыль, окутанный в отрепья. По запаху то – пьянящее волшебным ароматом вино, по цвету – рубин прозрачный. Но вкус его суждено было испытать лишь самому иногороднему ганцу саксонскому. Выпив под страхом смерти глоток, тот, через мгновения упал ниц, покрывшись испариной, минуя тяжелые судороги, удушье и истошные вопли, через недолгий срок скончался, изрыгнув пену у рта.

      – Не рассказывать об этом. Ни слухом! Нигде! К Пасхе готовиться как обычно. Ни один заговорщик не должен заподозрить неладное….

      Указание воеводы земель валашских исполнялось беспрекословно. Он продолжил расследование, начав сбор точных познаний о намерениях саксонских бояр. Надобность в прояснении имен оставалась, и князь Влад принял решение переговоров, но указав врагам на преимущества. Не торопясь, дабы извлечь выводы, он направил письмо в ближайший понедельник после праздника Блаженного Григория Папы четырнадцатого марта сего года, для Освальдуса, главы города, для судьи и присяжных Сибиу, одного из Семи Городов саксонских, для самых медлительных друзей и соседей наших.

      Письмо:

      Знатным мужам, дальновидным и осмотрительным господам, благородным отцам, братьям, друзьям и соседям нашим приношу искреннюю благодарность (за ваши дела, которые вдруг вскрылись).    

        Вы хорошо знаете, а сейчас припоминаете, какие между нами существуют соглашения и клятва, основательно закреплённые для (большего) доверия. Пока мы живы, они ни коим образом и никогда не должны нарушаться, и потому у нас и у вас хранятся протоколы, где всё изложено. 

        С нашей стороны не было никакого насилия (мы ничем вас не обидели), и даже намерений не было. Однако теперь посредством людей валашского священника, который называет себя сыном воеводы, мы узнали и вполне понимаем суть того, что вы вместе (с этими людьми) затевали и делали втайне от нас.

        Мы узнали, что Петрус Гереб де Вингарт, а также Петерманус сын покойного Петермануса, ваши сограждане, готовятся пожинать плоды от вечного владения (моими) таможнями в Рукере и Брэиле, лично вами заранее подаренными и обещанными. 

        Подумайте и о том (случае), когда мы во время странствия прошли среди ваших земель вопреки вашему запрету. Тогда вы сговорились и устроили так, чтобы славные господа  Иоанн Гереб де Вингарт и Николае де Визакна могли нас захватить и убить в городе Джод. Заслуживать любовь замечательного государя   Владислава – вот что вы пожелали делать.