Любовь и фантастика (сборник). Марина и Сергей Дяченко

нельзя тут стоять, – сказал старший стражник.

      – Но оно сейчас выйдет! – сказал Юстин.

      Сперва будто искорка прорвалась за край облачного покрывала. Потом – кусочек диска.

      И в следующую секунду Юстин увидел светлый небесный круг сквозь осколок закопченного стекла.

* * *

      Он лежал на теплой земле, затылок упирался в твердое. Трещали кузнечики.

      Он полежал немного – и сел.

      Под ним была могила. Не очень давняя. Он вскочил; на могильном камне было грубо вытесано его имя.

      Юстин вздрогнул и огляделся.

      Да, эту могилу он вырыл своими руками, спасаясь от вербовщиков Краснобрового. И получилось так, что Краснобровый – мертв, а он, Юстин, вот уже несколько раз побывавший в прихожей у смерти – жив…

      Он посмотрел на свою ладонь. Закопченного осколка не было – были порезы и запекшаяся кровь.

      За деревьями виднелся дом. Юстин сперва пошел к нему, потом побежал. Навстречу ему выскочил щенок-подросток и сперва залаял, а потом узнал; дед, месивший глину в старом корыте, обернулся. Подслеповато сощурился.

      Комья свежей глины налипли на шелковую княжью сорочку. Дед, не обнимавший Юстина с тех пор, как он стал взрослым, теперь намертво заключил его в белые, пахнущие глиной объятия.

      Часть третья

* * *

      Поздней осенью Юстин встретил Королеву Наездников.

      Это было время долгих ночей, время сухого шороха и далеких огней, видимых с холма сквозь голые ветки деревьев. Юстин перебрался из шалаша в заранее обустроенную землянку – с лежанкой, печкой и дымоходом. Много дней он жил один, прячась ото всех, промышляя охотой и рыбалкой, подбирая хлебные «гостинцы», которые дед оставлял для него в условленном месте, и только редко-редко, если уж станет совсем невмоготу – наведываясь по ночам домой.

      Он знал, что его ищут. И что за дедом наблюдают, тоже знал. И знал, что в последнее время слежка стала менее пристальной – может быть, Ушастый Звор – и за ним князь Радим – поверили, что Юстин либо сгинул совсем, либо обретается в чужих землях?

      – Звор уехал, – шепотом пересказывал дед добытые для Юстина новости. – У него новая война, на этот раз на западе… Ему, вишь, все воевать надо… А новый князь тише воды, ниже травы. Все по-Зворовому продолжается, какие он указы издал – такие и остались… Оно и понятно, с флажком-то в душе особо не посамовольничаешь…

      Юстин кивал, потирая ребра. Слева в груди покалывало – привычно уже, несильно, будто тупой иглой.

      – А Хозяин-то Колодцев знает, где ты, – еще тише шептал дед. – От него не скроешься… Но Звору не выдал. Звор ему за флажок заплатил, не за шпионство… А знаешь, чем Хозяин Колодцев плату принимает?

      – Не знаю и знать не хочу, – шептал в ответ Юстин.

      И дед замолкал.

      Он сочинял Юстину обереги – от случайного глаза, от недоброго помысла. Давал семена-обманки: бросишь такое в землю, и вырастет дерево, с виду старое, лет пятидесяти, и простоит сутки или двое, а потом распадется трухой. Такими обманками кого угодно с толку можно сбить: придет человек в знакомый лес – а лес-то другой