Шахта. Ворота в преисподнюю. Сергей Саканский

в глубине полей светились огни. Странное чувство овладевало Святом – это была грусть, но какая-то добрая и светлая, и почему-то замирало в груди, словно в ожидании подарка или мультфильма, который вот-вот начнется по телевизору. Далеко-далеко, среди высоких деревьев, виднелся дом с белой стеной, в этом доме вспыхнуло окошко – в тот самый момент, как Свят посмотрел на него. И дом, и деревья, растущие над ним, словно гигантские грибы, двигались вместе с поездом, но все же чуть отставали. Свят подумал, что вот так теперь уходит, отстает от него не этот чей-то дом, а дом вообще, и только месяц навсегда останется с ним, потому что месяц, узкий серп, возникший теперь на месте ушедшего солнца, всегда был на одном и том же месте, ехал и ехал за ним.

      В вагоне зажегся свет, Свят увидел свое отражение в стекле, а весь заооконный мир теперь смешался с его маленьким круглым лицом. Поезд пошел очень медленно, пассажиры поднимались, снимали вещи с полок, надевали береты и шляпы. Вскоре все сгрудились в две тесные очереди у дверей. Свят догадался, что электричка остановится и больше никуда не пойдет…

      – Мальчик, ты с кем? – услышал он точно такие же слова, но теперь их произнесла толстая старушка.

      – Меня на вокзале тетя встречает, – сказал он, и это была его вторая ложь.

      На перроне, куда он вышел, к ему опять подошла толстая старушка, но теперь уже схватила его за руку.

      – Ну, и где же твоя тетя? – спросила она.

      – Не знаю, – сказал Свят. – Вот, сейчас она придет.

      И оглянулся, утверждая свою ложь, будто бы ища глазами тетю.

      – Подождем ее вместе, – сказала старушка. – А если она не придет, – многозначительно добавила она, – отведу тебя в детскую комнату милиции.

      Это в наши дни никому нет дела до мальчика, который едет один в электричке между двумя крупными городами страны, но тогда, в середине шестидесятых, все было не так, как сейчас: не было ни дразнящих рекламных плакатов, ни сплошного потока иномарок на улицах, и люди в стране жили совсем другие.

      – Как тебя зовут? – спросила старушка.

      Свят молчал, нахмурившись. Ему вдруг открылась правда, вернее, часть правды о себе самом. Имя – вот причина всему, что происходило с ним последние дни. На тетрадке было его имя. На бирке от курточки – тоже. Убийцы нашли его по имени, и только в имени было все дело…

      – Ты что же, мальчик? Забыл, как тебя зовут? – старушка пытливо смотрела на него, хитро прищурившись.

      Свят потер лоб. Разве бывает, что человек забыл свое имя? – подумал он. Старушка вдруг нахмурилась, взяла его за плечи и резко развернула к себе. И вдруг подсказала ему решение:

      – А если и правда? Такое на войне случалось.

      – Я… – неуверенно произнес Свят. – Не знаю, как меня зовут.

      Его вторая жизнь

      Его держали в привокзальной милиции до утра, рассчитывая, что кто-нибудь заявит о пропавшем мальчике, затем отвезли в больницу. Врачи быстро осмотрели его, присоединили разноцветные провода к голове и запястьям, заставили кружиться на месте