Монстр лазейку найдет!. Лизи Харрисон

юркнув в кабинку и усевшись рядом с ним. На столе стояли две тарелки: нетронутый кусок чизкейка с печеньками и салатик. – Ты Ди Джей?

      – Нет, это я, – ответил Джексон. Ему удалось изменить все, кроме своего ласкового голоса. – Я просто маскируюсь. Ну как, хороший из меня плохой парень вышел?

      – Ну, официантке ты нравишься! – сказала Мелоди нарочито жизнерадостным тоном. Она взяла его руку и поднесла к лицу: ей хотелось – нет, ей было необходимо вдохнуть знакомый запах его пальцев, перемазанных восковой пастелью. Но сейчас его руки были испачканы чем-то черным. Краской для волос. И пахло от них мылом из общественного туалета и дешевыми бумажными полотенцами.

      – Ну что, как прошли съемки для «Teen Vogue»? – спросил Джексон как ни в чем не бывало.

      Мелоди тоже постаралась сделать вид, как будто все нормально.

      – Ну, мы с Клео вроде как подружились. Это хорошо. Ко мне вернулся голос, я снова могу петь. Я выступала перед тремя верблюдами – по имени Найлс, Хэмфри и Люксор. И еще тот дядька, Ману, дал мне понять, что моя настоящая мать – женщина по имени Марина.

      Джексон отодвинул чизкейк.

      – Просто не верится!

      – Во что именно?

      – Ни во что из перечисленного.

      – Ну, уж поверь мне! – сказала Мелоди прежде, чем вдаваться в подробности.

      – А у мамы ты про это спрашивала? – спросил Джексон.

      Мелоди покачала головой.

      – А почему?

      – Занята была. Гадала, живой ты или нет.

      И отчасти это была правда. Но отчасти Мелоди была просто не готова к такому разговору. Допустим, Ману прав – и что тогда? На глаза у нее навернулись слезы.

      – Ты что, правда уезжаешь?

      Джексон кивнул и подтянул ее поближе за капюшон толстовки. Они соприкоснулись лбами.

      – Сегодня вечером, – вполголоса сказал он. – В Лондон. На частном самолете. Надолго ли – не знаю.

      Он помолчал.

      – Смерть как неохота ехать!

      Слезы наконец пролились. Жгучие и стремительные, они катились по щекам Мелоди и стекали на шею.

      Она отстранилась и посмотрела Джексону в глаза.

      – А ты не можешь сказать маме, что хочешь остаться? Ты мог бы так и жить, в этом гриме. Перейти в другую школу. Никто бы и не узнал.

      – Да пробовал я! Раз сто уже пробовал. Она сказала, что больше об этом слышать не желает. И я обещал об этом не заговаривать в обмен на обещание, что она вытащит сюда тебя.

      – Ну, так попробуй еще раз! – потребовала Мелоди, гадая, это ли имела в виду Кандис, говоря «заставить его остаться».

      – Хорошо! – внезапно согласился Джексон. Он поднял глаза, встретился с ней взглядом. – Но при одном условии: будь рядом, когда я стану с ней разговаривать.

      – Почему?

      Джексон чуть заметно улыбнулся.

      – Потому что если ей будет так же трудно тебе отказать, как и мне, наш отлет, считай, отменен.

      Мелоди ощутила прилив надежды и подалась вперед, чтобы его поцеловать.

      – Отлет отменен? О чем это ты?

      Девочка поспешно отстранилась.

      Госпожа