Сребреник. Денис Анатольевич Власов

орое время, раздавая указания на следующий день. Одно из таких распоряжений получил послушник отправиться на рыночную площадь города Стэнли, где находился ящик для пожертвований и привезти его в приход для подсчета. Подобное действие совершалось в конце каждого месяца. Сумма отчислений обычно состояла из мелких монет, но и такая помощь в содержании прихода не лишняя. Золотой соверен оказался монетой самого высокого достоинства, который когда-либо находили в копилке. Послушник исполнил указание пастора и привез указанный ящик к обеду следующего дня. Кокс расположился в своей келье. Он открыл крышку ящика и выгреб груду мелких монет на стол, одна монета встала на ребро, покатилась, упала со звоном и исчезла под кушеткой. Пастор решил поднять ее после подсчета всей суммы. Он разровнял кучу ладонью и мог на глаз определить количество денег, но приступил к скрупулёзному подсчету. Дважды пересчитав мелочь, Кокс упаковал деньги в мешочек и спрятал у себя в секретере. Погрузившись в подсчеты, он окончательно забыл об убежавшей монете. Вспомнил служитель о ней, лишь когда покинул приход, но решил не возвращаться. Хотя в его голове навязчиво крутилась мысль вернуться. Как будто что-то подталкивало его найти монету. Кокс так и поступил, он вернулся в жилище, хотя без особого желания, отодвинул кушетку от стенки и увидел в пыли монету. Пастор неуклюже наклонился и поднял ее, подошел к окну, чтобы в дневном свете досконально рассмотреть номинал, и весьма удивился найденному. Он с усилием отер древний чекан, и на аверсе проступила голова грозного правителя, на реверсе красовался орел, но какого года и государства пастор определить не смог. Немного стертый гурт серебряной монеты придавал ей форму неправильного круга. Он постарался предельно тщательно вычистить с помощью пасты найденную монету, которую еще долго изучал. В итоге он принял решение незамедлительно отправиться в Стэнли к оценщику, чтобы узнать о ее происхождении и стоимости.

      В этот же день оценщик единственной передвижной антикварной лавки, что регулярно появлялась на рыночной площади, принял пастора.

      – Какое ваше мнение, господин Виссон? Не томите, – не терпелось Коксу узнать всю правду о находке. Оценщик укоризненно посмотрел на служителя и возобновил внимательно исследовать монету, разглядывая через лупу, затем взвесил ее. Ни слова не говоря, он взял толстый справочник, что-то долго искал, с шелестом перелистывая затертые страницы. Наконец, он отложил книгу в сторону, откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и произнес:

      – Парадоксально, что эта монета оказалась в ящике для пожертвований на храм Сына Бога. Кокс раскрыл широко глаза и с изумлением произнес:

      – Извольте объяснить.

      – Это тирский шекель, то есть сребреник. Первый век нашей эры. Серебро весом почти четырнадцать граммов.

      – Поразительно. Сколько может стоить эта монета?

      – Приблизительно тысячу фунтов, или она может быть бесценной, если взглянуть с библейской точки зрения.

      – Я не понимаю.

      – Как же, пастор? Ваша прямая обязанность помнить, за сколько сребреников Иуда продал Христа. Отступник получил от первосвященников шекели именно этого достоинства. Не пугайтесь. Мы можем только фантазировать, является ли данный шекель одним из тех тридцати сребреников или нет. Свидетельств-то мы не имеем.

      Виссон, не выпуская монету из рук, еще раз глубоко вздохнул и добавил:

      – Желаете продать?

      – Монета не продается, – произнес опешивший Кокс, вырвал монету и сорвался с места.

      – Если надумаете, вы знаете, где искать меня! – крикнул Виссон вслед.

      В глубокой задумчивости пастор возвращался в родной приход. Самолюбие служителя было уязвлено до глубины души тем, что ему указали на его место. Всю дорогу Кокса мучил вопрос: каким образом шекель оказался в ящике? Кто его хозяин? Он не предполагал, что теперь делать с монетой. Тысяча фунтов – не малая сумма, и Кокс допускал возможность продать монету. С другой стороны клирик мог бы стать причастным к творению библейской истории, что тешило его эго. Кокс рассматривал появление шекеля как знак свыше. Очевидный факт того, что именно он стал избранным обладателем артефакта. Его воображение об избранности настолько буйно разыгралось, что он забыл слова оценщика касательно теоретической принадлежности сребреника тем тридцати. Между тем он не задавался вопросом, кто его избрал и для какой цели, Служитель уверовал, что находка, несомненно, повлияет на всю его дальнейшую жизнь в исключительно положительном смысле. Подойдя к стенам прихода, Кокс утвердился в мысли отправиться на аудиенцию к Епископу, чтобы испросить совета.