Аллея всех храбрецов. Станислав Хабаров

это? Может он сходит с ума? И голос нечеловеческий. Мокашов вскочил на ноги, растерянно оглядываясь по сторонам. За высокой травой, еле видимые в сумеречном свете, сидели на корточках два малыша. Один рассказывал страшным голосом, другой смотрел на него, выпучив глаза. Мокашов снова опустился на мягкую пахнущую подстилку. Хорошенькое дело, весёленькая история. Ничего себе сказочка современных детей. До него по-прежнему долетали слова, страшный рассказ продолжался.

      – Это ваша машина?

      Перед ним стоял маленький рассказчик и смотрел на него невозмутимым мудрым взглядом маленького гнома.

      – Что, подвезти? – спросил Мокашов. – Давай на багажник, а приятеля посадим на раму.

      – Нет, он здесь живёт. Его Дуче домой не пускает.

      На углу, действительно, поблёскивал хитрыми глазами Дуче. На Мокашова он не обратил внимания и даже отвернулся. Но, видимо, краем глаза все-таки смотрел. Мокашов поднял камень, и Дуче сразу побежал прочь. Мокашов некоторое время преследовал его. Дуче бежал вприпрыжку, но часто оглядывался, затем остановился и бросился навстречу. Мокашов растерялся. Дуче прошмыгнул рядом и побежал в сторону оставленных малышей. Когда Мокашов подбежал к опушке, возле велосипеда был один рассказчик.

      – Что, испугался?

      – Что вы? Она больших не трогает, только малышей.

      – А ты большой?

      На это рассказчик не ответил.

      – А где наш юный друг? – спросил тогда Мокашов.

      – Вон он, видите? Он очень интересный. Говорит «майчики». Это о тех, кто в майке.

      – Ну, поехали.

      – Поехали.

      – Как тебя зовут?

      – Дима. Дмитрий.

      – И куда тебя?

      – Улица Долгая, поворот за магазином.

      Откуда-то сбоку выбежал Дуче. Он прыгал, пытаясь укусить за ноги. Но стоило остановиться, как он проворно отбегал прочь.

      – До чего же гнусная собака.

      – А это – моя мамуха, – показал Димка на женщину, стоявшую около фонаря.

      – Ты куда пропал? Я тебя ищу, ищу.

      Мокашов остановился, ссадил Димку и поднял глаза. Перед ним рассерженная и от того ещё более красивая стояла его Наргис.

      – Вы извините, – чуть задыхаясь, сказала она. – Он такой помойщик. Уйдёт и копается в каком-нибудь барахле. – Посмотри, на кого ты похож?

      – На себя, – сердито ответил Димка.

      …Перед сном Мокашов открыл дверь и ступил в темноту сада. Небо было безоблачное, исколотое огоньками звёзд. Глаза, привыкая, находили все новые и новые звезды. Рядом с домом начинались кусты. Он пошёл наугад и постоял в зарослях, пока не привыкли глаза. Тогда он наклонился к цветам жасмина, коснулся носом белых упругих лепестков. По носу его скатилась вдруг холодная капля воды, и он засмеялся от неожиданности.

      Глава шестая

      То, что Семёнов собрался уходить, ни для кого уже не составляло секрета. Море ему сделалось по колено, и по любому поводу он устраивал цирк. Он ещё отвечал по делу. Но если не мог ответить, не говорил, как прежде: «Это не моя епархия»