Дюна. Фрэнк Герберт

вывалил оружие на стол для занятий и принялся раскладывать рапиры, кинжалы, станнеры, стреляющие медленными пулями, пояса щитов. Кривой шрам на его лице растянула улыбка.

      – Итак, чертенок, ты не хочешь мне пожелать доброго утра. Какой колючкой ты подколол старого Хавата? Он пронесся мимо меня в зале так, словно опаздывал на похороны врага.

      Пол ухмыльнулся. Из всех людей своего отца больше всего он любил Гарни Холлика, знал его настроения, прихоти и привычки и считал его скорее другом, чем наемником.

      Холлик скинул с плеча бализет, принялся настраивать его и буркнул:

      – Хочешь молчать – молчи.

      Поднявшись на ноги, Пол направился через комнату к Холлику со словами:

      – Ну, Гарни, какая же сейчас может быть музыка, раз ныне – время битвы.

      – Так сегодня говорят все начальники, – согласился Холлик. Он тронул струну на инструменте, кивнул.

      – А где Дункан Айдахо? – спросил Пол. – Разве не он обучает меня владению оружием?

      – Дункан командует второй волной нашего десанта на Арракис, – ответил Холлик, – и тебе оставили только бедного Гарни, забросившего битвы и налеты ради музыки. – Он тронул другую струну, прислушался к ней, улыбнулся. – И на совете решили поучить тебя музыке, раз уж ты совсем никудышный боец, чтобы жизнь твоя не прошла понапрасну.

      – Может быть, ты споешь мне балладу, – сказал Пол. – Я бы хотел послушать, как не следует этого делать.

      – Ах-ха-ха, – расхохотался Холлик и затянул «Галасианских девиц», рука его мелькала над струнами:

      Ох-х, галасианская девка, ей-ей,

      Сделает это за пару прозрачных камней.

      В Арракине – просто за полстакана,

      Но любовь, что пылает, как пламя в ночи,

      Чей жарок огонь, чьи лучи как мечи,

      Ищи лишь у дочери Каладана.

      – Не так уж плохо для такой корявой руки, – объявил Пол, – но, если моя мать услышит, что ты допускаешь подобные вольности, она велит украсить твоими ушами стену замка.

      Гарни тронул левое ухо:

      – Хорошего украшения из него не получится: натер о замочную скважину, подслушивая, как один известный мне молодой человек наигрывал довольно сомнительные частушки на своем бализете.

      – Значит, ты уже забыл, как себя чувствуешь, обнаружив в своей постели песок. – Пол потянул пояс щита со стола, застегнул его на груди. – Тогда придется биться!

      Глаза Холлика раскрылись от притворного удивления.

      – Так! Значит, злодейство это было содеяно твоей рукой! Защищайся, молодой хозяин, защищайся! – Он подхватил рапиру и взмахнул ею в воздухе. – Душа моя жаждет мести.

      Пол взял парную рапиру, согнул в руках, встал на изготовку и выставил ногу вперед, передразнивая торжественную манеру доктора Юэ.

      – Что за дурня прислал мне сегодня отец для занятий с оружием! Этот неумеха Холлик забыл первое правило, известное каждому, кто не впервые берет в руки щит и оружие, – объявил Пол, нажал на груди кнопку и включил щит, ощутив знакомое пощипывание и покалывание на лбу и вдоль спины. Звуки в комнате