Личное дело женщины-кошки. Дарья Донцова

решила использовать эти сведения в своих интересах!

      Таня прижала ладони к щекам.

      – Думается, дело обстояло так, – зашептала я. – Настя и эта лжедочка встретились неведомо где и длительное время общались. Настя рассказывала всякие подробности о себе, а потом… умерла. Подруга надумала взять себе ее имя, чтобы влезть в обеспеченную семью. Дело практически беспроигрышное, за десять лет маленькие девочки сильно меняются, она ничем не рискует, все вопросы о внешности легко объяснить: «Я выросла, поэтому черты лица изменились». Общее же впечатление осталось прежним: голубоглазая блондиночка со шрамом от аппендицита и родинками на ноге. Мы обязаны сделать вид, что поверили ей!

      – Да зачем? – взвилась Таня.

      – Неужели тебе не интересна судьба Насти? – поразилась я. – Врунья явно знает, где та провела время после исчезновения. Мы способны разузнать правду про малышку. У меня есть две версии.

      – Какие? – устало спросила Таня.

      – Она Настя. Она не Настя. В любом случае проливается свет на судьбу несчастного ребенка. Сейчас главное – побеседовать с Зоей! Вот кто способен рассказать много интересного! У нее была дочь? Или Настю взяли из больницы? Где расположена клиника?

      – У тебя опять мобильный звонит, – прервала меня Таня.

      – Нет, он в кармане и молчит.

      – Слышь? Орет!

      В коридоре послышались шаги, затем нежный голосок Насти сказал:

      – Алло! Да, я! О-о-о! Нет! Стойте! Папа!!!

      – Не кричи, доченька, – ласково произнес Миша.

      Таня стиснула ладонью мое плечо, я вздрогнула, пальцы Медведевой походили на раскаленные угли.

      – «Не кричи, доченька», – передразнила она мужа, – идиот!

      – Тише, – шикнула я.

      – Говорите, – сказал Михаил, – именно так, я отец Насти. Что? Вы не ошиблись? Таня! Таня! Сюда скорей!

      Мы выскочили из спальни, хозяин стоял у вешалки, держа в руках ярко-желтую трубку, украшенную охапкой висюлек из бисера.

      – Насте позвонили из милиции, – обморочным голосом заявил Миша, – Зоя Андреевна покончила с собой, повесилась в туалете на трубе.

      – Боже! – ахнула Татьяна и затряслась, как мышь, попавшая под град.

      У меня возникло нехорошее подозрение, оно росло, царапало когтями сомнения.

      – Это точно самоубийство? – спросила я.

      – Так сказали, – прошептала Настя, – вроде она умерла вчера! Господи! Мы звонили в дверь, стучали, злились, а в квартире…

      Миша схватил девушку в охапку.

      – Тише! Зоя приняла решение уйти из жизни, и ты тут ни при чем!

      – Это точно самоубийство? – тупо повторила я.

      – Сказали, что Зоя оставила письмо, – протянул Миша, – короткое. «Простите. Больше не могу. Сил нет, слишком горячая грелка!» И подпись. Похоже, у ментов сомнений не возникло. Наверное, ее что-то допекло, думаю, под грелкой она имела в виду свою жизнь. И следователь так же считает. Спрашивал, заберем ли мы тело?

      Внезапно Настя рухнула на пол и стала биться головой о плитку.

      – Я! Я! Виновата! – выкрикивала она, впечатываясь лбом в каменные