Стихотворения. Александр Пушкин

консул, и трибун, и честь, и красота?

      Пускай Глицерия, красавица младая,

      Равно всем общая, как чаша круговая,

      Неопытность других в наемну ловит сеть!

      Нам стыдно слабости с морщинами иметь;

      Тщеславной юности оставим блеск веселий:

      Пускай бесстыдный Клит, слуга вельмож Корнелий

      Торгуют подлостью и с дерзостным челом

      От знатных к богачам ползут из дома в дом!

      Я сердцем римлянин; кипит в груди свобода;

      Во мне не дремлет дух великого народа.

      Лициний, поспешим далёко от забот,

      Безумных мудрецов, обманчивых красот!

      Завистливой судьбы в душе презрев удары,

      В деревню принесем отеческие лары!

      В прохладе древних рощ, на берегу морском,

      Найти нетрудно нам укромный, светлый дом,

      Где, больше не страшась народного волненья,

      Под старость отдохнем в глуши уединенья.

      И там, расположась в уютном уголке,

      При дубе пламенном, возжженном в камельке,

      Воспомнив старину за дедовским фиалом,

      Свой дух воспламеню жестоким Ювеналом,

      В сатире праведной порок изображу

      И нравы сих веков потомству обнажу.

          О Рим, о гордый край разврата, злодеянья!

      Придет ужасный день, день мщенья, наказанья.

      Предвижу грозного величия конец:

      Падет, падет во прах вселенныя венец.

      Народы юные, сыны свирепой брани,

      С мечами на тебя подымут мощны длани,

      И горы и моря оставят за собой

      И хлынут на тебя кипящею рекой.

      Исчезнет Рим; его покроет мрак глубокий;

      И путник, устремив на груды камней око,

      Воскликнет, в мрачное раздумье углублен:

      «Свободой Рим возрос, а рабством погублен».

      Наполеон на Эльбе <1815>

      Вечерняя заря в пучине догорала,

      Над мрачной Эльбою носилась тишина,

      Сквозь тучи бледные тихонько пробегала

                   Туманная луна;

      Уже на западе седой, одетый мглою,

      С равниной синих вод сливался небосклон.

      Один во тьме ночной над дикою скалою

                   Сидел Наполеон.

      В уме губителя теснились мрачны думы,

      Он новую в мечтах Европе цепь ковал

      И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,

                   Свирепо прошептал:

      «Вокруг меня все мертвым сном почило,

      Легла в туман пучина бурных волн,

      Не выплывет ни утлый в море челн,

      Ни гладный зверь не взвоет над могилой —

      Я здесь один, мятежной думы полн…

      О, скоро ли, напенясь под рулями,

      Меня помчит покорная волна

      И спящих вод прервется тишина?

      Волнуйся, ночь, над эльбскими скалами!

      Мрачнее тмись за тучами луна!

      Там ждут меня бесстрашные дружины.

      Уже сошлись, уже сомкнуты в строй!

      Уж мир лежит в оковах предо мной!

      Прейду я к вам сквозь черные пучины

      И гряну вновь погибельной грозой!

      И