Горе от ума. Александр Грибоедов

«Плохое мое здесь житье. На войну я не попал, потому что и Алексей Петрович туда не попал… А теперь другого рода война. Два старшие генерала ссорятся, с подчиненных перья летят…» Плохо поэту среди чиновников. Эта нота недовольства, ощущение себя не на месте будет теперь постоянно.

      28 марта 1827 года Паскевич назначен главнокомандующим Грузией. 4 апреля он поручил Грибоедову ведение дипломатических дел с Турцией и Персией. Поэт вынужден был стать дипломатом. Он принимал участие в военном походе на Эривань. Грибоедов – человек долга. Все, что он делает, он делает добросовестно. Он человек гениальный – свои способности он вкладывает и в дела дипломатические. А в письме жалуется: «Не ожидай от меня стихов, горцы, персиане, огромная переписка нынешнего моего начальника поглощает все мое внимание. Не надолго, разумеется, кончится кампания, и я откланяюсь».

      10 февраля 1828 года между Россией и Персией был заключен Туркманчайский мирный договор. В подготовке этого договора, очень выгодного для России, большую роль играл Грибоедов. И среди этих успехов, когда ему все удавалось и судьба, казалось, была к нему благосклонна, Грибоедов мечтал только об одном: уехать, «или совсем бросить службу, которую я ненавижу от всего сердца, какое бы будущее она мне ни сулила».

      14 марта 1828 года Грибоедов привез в Петербург текст Туркманчайского договора. В столице он был принят как победитель. Самые именитые сановники торопились оказать ему внимание. Чествовали посла, дипломата, но не автора гениальной русской комедии. А он по-прежнему мечтает уйти в отставку и отдаться целиком занятиям литературным: «Я еще нового назначения не имею. Да если и получу, да мимо идет меня чаша сия. Душевно бы желал некоторое время пробыть без дела официального и предаться любимым моим занятиям». Но быть без дела, без официального занятия в николаевской России почти то же, что быть вольнодумцем!

      В Петербурге Грибоедов встретил Пушкина, Вяземского, Мицкевича. Пушкин читал «Бориса Годунова». И не было у Пушкина слушателя лучше Грибоедова – он всей душой принял «мысль народную», которая пронизывает всю трагедию, восхитился величавой простотой повествования и звучными, свободными, естественными стихами. Вот что такое трагедия народная, вот как надо и о войне 1812 года… В этот приезд поэты много беседовали. А когда Грибоедов наиграл Глинке мелодию грузинской песни, музыка пленила Пушкина, и он написал романс «Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной…».

      3 декабря 1828 года Грибоедов послал своему начальнику Паскевичу подробный рапорт обо всех делах. Оканчивалось это письмо неофициально – Грибоедов просил Паскевича похлопотать об облегчении участи Александра Одоевского, похлопотать, чтоб его перевели на Кавказ, дали возможность выслужить чин. И не стоит напоминать, что просить за декабриста в 1828 году – акт гражданского мужества. Смелый человек Грибоедов, верный друг Грибоедов. Ведь совсем недавно его самого едва не отправили в Сибирь.

      Отставка не