Герои, почитание героев и героическое в истории. Томас Карлейль

этой точки зрения я нахожу, что из всех писателей за последние сто лет резко выделяется соотечественник Фихте – Гете. Этому человеку дано было странным образом то, что мы можем назвать жизнью в соответствии с божественной идеей мира, – проникновение во внутреннюю божественную тайну. Странно, в его книгах мир еще раз является изображенным божественно, как создание и храма Бога, весь озаренный не резким и нечистым огненным пламенем, как у Магомета, а – мягким небесным сиянием. Это было действительно пророчество в нашу вовсе не пророческую действительность. Для моего ума – величайшее явление, хотя вместе с тем и одно из самых безмятежных, бесшумных, явление, далеко превосходящее все, что происходило в наши времена. Поэтому Гете должен был служить для нас наилучшим образом героя как писателя. И мне было бы весьма приятно побеседовать здесь о его героизме, так как я считаю, что он – истинный герой; герой в том, что он говорил и делал, и, быть может, еще больше герой в том, чего он не говорил и чего не делал. На мой взгляд, величественное зрелище представляет этот великий, героический, в смысле древних времен, человек, говорящий и сохраняющий молчание, как древний герой под оболочкой самого новейшего, высокообразованного, высокоразвитого писателя! Мы не видывали другого подобного зрелища; мы не знаем ни одного человека за последние полтораста лет, могущего представить его.

      Но в настоящее время, ввиду нашего вообще недостаточного знания жизни Гете, было бы более чем бесполезно пытаться говорить о нем в интересующем нас смысле. При всем моем старании, Гете для громадного большинства из вас остался бы проблематичной, неопределенной фигурой, и получилось бы одно лишь фальшивое представление. Поэтому мы вынуждены предоставить его будущим временам. Нам же предстоит заняться тремя другими величественными фигурами, более доступными для нас в настоящее время, принадлежащими более ранней эпохе и действовавшими при условиях значительно более простых: Джонсоном, Бернсом и Руссо. Все эти три личности мы берем из XVIII столетия. Условия их жизни значительно ближе к условиям нашей современной жизни в Англии, чем условия жизни Гете в Германии. Увы, Джонсон, Бернс и Руссо не вышли, подобно Гете, победителями из жизненной борьбы. Они храбро сражались и пали. Они – не герои – носители света, а лишь герои – искатели света. Они жили при тяжелых условиях; они боролись под давлением целой массы всяческих помех и не могли развернуться в полном блеске, не могли дать победоносного истолкования «божественной идеи». То, что я хочу вам показать, представляет, скорее, могилы трех героев-писателей. Это – монументальные курганы, под которыми покоятся три умственных гиганта; курганы в высшей степени печальные, но вместе с тем величественные и полные глубокого интереса для нас. Взгляните же на них!

      В настоящее время нередко можно услышать жалобы по поводу так называемого дезорганизованного состояния общества. Указывают на то, что многие упорядоченные общественные силы исполняют