Герои, почитание героев и героическое в истории. Томас Карлейль

аргументами; иначе я не могу отказаться от своих слов. Ибо небезопасно и неблагоразумно поступать против своей совести в чем бы то ни было. Я стою здесь, перед вами. Говорю вам, я не могу поступать иначе. Бог да поможет мне!» Это был, сказали мы, величайший момент в современной истории человечества.

      Английский пуританизм, Англия и ее парламенты, Америка и вся громадная работа, совершенная человечеством в эти два столетия, Французская революция, Европа и все ее дальнейшее развитие до настоящего времени – зародыши всего этого лежат там. Если бы Лютер в тот момент поступил иначе, все приняло бы другой оборот! Европейский мир требовал от него, так сказать, ответа на вопрос: суждено ли ему погрязать вечно, все глубже и глубже, во лжи, зловонном гниении, в ненавистной проклятой мертвечине или же он должен, какого бы напряжения это ни стоило ему, отбросить от себя ложь, излечиться и жить?

      Как известно, вслед за Реформацией наступили великие войны, распри, всеобщее разъединение, все это длилось до наших дней и в настоящее время далеко еще не завершилось вполне. По этому поводу было высказано великое множество разных суждений и обвинений. Несомненно, все эти распри представляют печальное зрелище. Но в конце концов какое отношение имеют они к Лютеру и его делу? Странно возлагать ответственность за все на Реформацию. Когда Геркулес направил реку в конюшни царя Авгия, чтобы очистить их, то, я не сомневаюсь, всеобщее замешательство, вызванное таким необычайным обстоятельством, было немалое, но я думаю, что в этом повинен был не Геркулес, а кое-кто другой! С какими бы тяжелыми последствиями ни была сопряжена Реформация, она должна была совершиться, она просто-напросто не могла не совершиться. Всем Папам и защитникам Пап, укоряющим, сетующим и обвиняющим, целый мир отвечает так: раз навсегда – ваше папство стало ложью. Нам нет дела до того, как прекрасно оно было некогда, как прекрасно оно, по вашим словам, и в настоящее время, мы не можем верить в него. Всею силою нашего Разума, данного нам всевышним небом для руководства в жизни, мы убеждаемся, что с этих пор оно потеряло свою достоверность. Мы не должны верить в него, мы не будем стараться верить в него, – мы не смеем. Оно ложно. Мы оказались бы изменниками против подателя всякой истины, если бы осмелились признавать его за истину. Пусть же оно, это папство, исчезнет, пусть что-либо другое займет его место. С ним мы не можем более иметь никакого дела.

      Ни Лютер, ни его протестантизм не повинны в войнах. За них ответственны те лживые кумиры, которые принудили его протестовать. Лютер поступил, как всякий человек, созданный Богом, не только имеет право поступать, но и обязан в силу священного долга. Он ответил лжи, когда она спросила его: веришь ли в меня? – Нет! Так следовало поступить, во всяком случае, даже не входя в рассмотрение, чего это будет стоить.

      Я нисколько не сомневаюсь, что наш мир находится на пути к единению, умственной и материальной солидарности гораздо более возвышенной, чем всякое папство и феодализм