Российское обществоведение: становление, методология, кризис. Сергей Кара-Мурза

и более изощренными методами. Так создаются важные типы знания: художественное и религиозное. Сказки и эпосы, музыка и живопись, архитектура и литература, театр и танец – все они несут образы общества, соединяющие смысл и эстетику. Все это – мощный генератор знания. О религии даже не будем говорить, это был первый синтез всех духовных способностей первого человека и первая форма соединения людей для создания коллективных представлений о мире и о самом человеке. Религиозная картина мира – необходимый срез мироощущения человека, верующего и атеиста. Как говорят, у человека есть «естественный религиозный орган».

      Можно говорить и о возникшем в первых человеческих группах знании, которое можно назвать ремесленным. Его вырабатывали, совершенствовали и передавали люди, которые выполняли функции управления, организации, наказания и т. п. В Новое время, когда возникло и научное знание об обществе, которое вырабатывают общественные науки, произошла гибридизация профессий. Возникли сообщества образованных практиков. Их знание можно назвать прикладным. В этих сообществах вместе работают для достижения конкретной практической цели люди разных специальностей. Много таких сообществ имеют как предмет их забот (создания, развития, сохранения и воспроизводства) само общество. В эти коллективы обычно входят и люди, обученные каким-то специальностям обществоведения, но они в ходе «гибридизации профессий» неизбежно отходят от профиля, заданного в университете. Конкретная проблема втягивает их в свою структуру.

      Конечно, практики, создавая новое опытное ремесленное знание об обществе, часто делают важные изобретения или даже гениальные открытия. Классические близкие нам примеры – труд В.И. Ленина, маршала Г.К. Жукова, руководителя большой программы С.П. Королева. Замечательным новаторским трудом было создание плановой системы экономики, главные идеи этой конструкции уже были плодами мышления постклассической науки. А.В. Чаянов писал о модели некапиталистического хозяйства (на примере трудового крестьянского двора): «Для нас такая система имела бы немалое аналитическое значение и пpедставляла бы в отношении к тепеpешней теоpетической экономии то же, что геометpия Лобачевского к геометpии Евклида. У Лобачевского выпадала аксиома паpаллельных линий, у нас – категоpия заpаботной платы» [2, с. 397][3].

      Труды нескольких миллионов советских исследователей, инженеров и образованных практиков, которые проектировали, строили, совершенствовали и воспроизводили сложное, необычное, многонациональное советское общество и все его большие системы – школу и науку, армию и спорт, советский завод и колхоз и т. д. В ходе этого проектирования, строительства и совершенствования были сделаны великие открытия в сфере обществоведения и изобретены новые и эффективные социальные формы. Качество этих открытий и изобретений показала Великая Отечественная война – это надежный экзамен, единый и государственный. Жаль, не было у этих

3

Эту аналогию, независимо от А.В. Чаянова, повторяет Дж. М. Кейнс, когда говорит о неадекватности экономических теорий реальному хозяйству 20—30-х гг. ХХ в.: «Теоретики классической школы похожи на приверженцев эвклидовой геометрии в неэвклидовом мире, которые, убеждаясь на опыте, что прямые, по всем данным параллельные, часто пересекаются, не видят другой возможности предотвратить злосчастные столкновения, как бранить эти линии за то, что они не держатся прямо. В действительности же нет другого выхода, как отбросить вовсе аксиому параллельных линий и создать неэвклидову геометрию. Нечто подобное требуется сегодня и экономической науке» [318].