Царские кудри. Владимир Силкин

такой смурной октябрьский день

      Глядите в оба.

      Глядите в оба, мужики,

      Глядите в оба,

      Когда клянутся от тоски

      Любить до гроба.

      И пусть глаза подруг горят,

      Как в душном мае,

      В двадцатых числах октября

      Не то бывает.

      В дороге

      За Луховицами дождь стеной,

      Небо роняет молнии,

      А о тебе, родной,

      Даже и в дождь не вспомнили.

      Еду в купе один,

      Яблоко режу голден.

      Где же он, Аладдин,

      В этот невзрачный полдень?!

      В небе просвета нет.

      Ох, как берёзы гнутся!

      Может, в тебе чуть свет

      Чувства ко мне проснутся?!

      Белый лебедь

      Никого на свете не виню

      И в прошедшем не ищу изъяна,

      Радуюсь, когда навстречу дню

      Лебедь выплывает из тумана —

      Грудью раздвигая камыши,

      Отряхаясь медленно от стужи…

      Он-то знает точно: без души

      Никому на свете он не нужен.

      Устремляясь с радостью на зов,

      Шею грациозно выгибает.

      Этот лебедь белый за любовь

      Не моргнув и глазом погибает.

      Но и птице очень важно знать,

      Что любовь с уходом остаётся.

      Можно счастью в душу наплевать,

      Только никому не удаётся.

      «Встанет ночь на Хуптой в пеньюаре…»

      Встанет ночь на Хуптой[3] в пеньюаре

      И заломит руки над водой.

      Первый раз её увидит парень —

      Серебристый месяц молодой.

      Духота и хочется прохлады.

      Ночь присядет около воды.

      И тогда послышится: «Не надо!

      И деревья смотрят, и сады…».

      Будет продолжаться до рассвета,

      Юношеский светлый диалог.

      Духота, дурашливое лето,

      И оно влюблённых валит с ног.

      Так повелось

      – Я не ослышался? Не показалось?

      Первый опёнок вздохнул на пеньке.

      Переборол и жару, и усталость,

      И задрожал у меня на руке.

      Что ж, молодёжь и лиха, и беспечна,

      Голову любит подставить она.

      Нет бы молчать, да и жить себе вечно

      И получать за покой ордена.

      Нет, нарывается снова и снова,

      Лезет всё время она на рожон.

      Так повелось от рожденья Христова,

      Так продолжается с древних времён.

      Но успокоенность – страшная штука.

      Только сомкни на мгновенье уста,

      Тут и настигнет безжалостно мука,

      Так же поднимут на крест, как Христа.

      Входи, зима

      Последние объятья октября

      И первое дыханье снегопада.

      Я жизнь прожил, и, кажется, не зря,

      Я жизнь прожил, и, кажется, как надо.

      Входи, зима, но душу не студи,

      Не оставляй своих рубцов на теле.

      Я знаю всё, что будет впереди,

      Я знаю, чем закончатся метели.

      «Впереди одни печали…»

      Впереди

3

Река в г. Ряжске Рязанской области.