Призрак Адора. Том Шервуд

половим? – вскинулся и заблестел синий, как речная вода, девичий радостный взгляд.

      – Тебе, Адония, конечно, не столько рыбки хочется, сколько голышом поплавать, – добродушно уличил девочку монах.

      – Это правда, патер, – с тихой радостью произнесла она. – Но и рыбка тоже будет, угостим вас горячей ухой. Если только Филипп неводок не забыл, – добавила она зловещим, с подвыванием, голосом, и повернулась к рыцарю, припустив строгости во взгляд.

      – Филипп не забыл, – не смог не улыбнуться рыцарь, снимая со своего жеребца объёмные седельные сумы.

      – Маленький! Скидай одёжку! – азартно крикнула девочка.

      – Коней сначала искупайте, – наставительно указал Филипп. – Да отведите по течению вниз, если здесь ловить собираетесь.

      Подростки увели горячих, тянущихся к воде лошадей. Монах, так и не откинувший капюшона, присел на большой круглый камень у самой воды. Рыцарь принёс и принялся разворачивать рядом недлинный мелкоячеистый невод.

      – Что тревожит вас, патер? – негромко спросил он, в очередной раз взглянув на замершие в старческих пальцах чёрные чётки.

      Монах повёл на его голос острым клином капюшона, прерывисто вздохнул.

      – С Адонией на этот раз нужно быстрее, – непонятно проговорил он озабоченным голосом.

      Непонятно, но рыцарь понял. Он кивнул и уверенно ответил:

      – Сделаем быстро, как только возможно. – И, немного помолчав, добавил: – Барон болен? Может умереть?

      – Это было бы не так страшно. Разве он единственный у Адонии барон? Их целая очередь в списке. Беспокоит другое.

      Монах помолчал, как бы взвешивая слово, и проговорил:

      – Регент.

      – Цын? – искренне удивился Филипп. – Этот соловей-попрыгунчик? Смел и нахален, да. Но, по-моему, бестолков безнадёжно.

      – Он и не заботил бы меня, – задумчиво поведал монах, – нисколько. Но с ним ушёл Глюзий. Единственный у меня боец, что не хуже тебя. А в чём-то даже и посильнее. Ты – бывший палач, потому от крови не бегаешь. Он же кровь любит по рождению своему, по странной причудливой прихоти. Глюзий, да ещё незаметный пролаза Вьюн – ох, как нужны они мне сейчас.

      – Будет охота на крупного зверя, патер? – жадно блеснул глазом рыцарь и даже невод опустил.

      – Сейчас скажу, – кивнул капюшоном монах и помолчал, поискал словечко. Наконец, с трудом выдавил: – Охота уже идёт.

      Рыцарь изумлённо застыл, а монах продолжил, как ни в чём не бывало:

      – Ещё мало что известно, Филипп, но из малого сего выходит, что зверь этот – я.

      – То есть – мы? – после паузы, после короткого раздумья произнёс рыцарь.

      – Как легко говорить с умным человеком, – под капюшоном у монаха угадалась улыбка. – Не то что с Регентом.

      – Это приятно слышать, – ответил озадаченный рыцарь, – но, патер, возможно ли то, что вы говорите? Охота идёт на нас?

      – Скажи, сколько раз оказывалось правдой моё предчувствие? – вопросом на вопрос ответил монах.

      – Всегда, – твёрдо сказал Филипп. –