Девушка с легким характером. Марина Серова

на кухне.

      – Вы чего хотите-то, я не понял? – уже в который раз спрашивал меня дедок, подслеповато щурясь.

      – Мне нужна Галочкина Елена. Она здесь живет? – уже в который раз спросила я.

      – Да, здесь. А зачем она вам? – опять начал свой допрос старичок.

      – Мне необходимо поговорить с ней.

      – Ну, тогда ладно. Тогда проходите, – наконец-то пригласил он меня.

      Из тесной прихожей, заставленной каким-то хламом, я прошла в комнату. Здесь обстановка была не лучше. Обои полностью выцвели и кое-где свисали со стен. Мебель старая и в большинстве своем поломанная. Около глухой стены напротив сто лет немытого окна стоял старый диван, накрытый каким-то тряпьем, а на нем в беспамятстве металась девушка с восковой кожей и без единой кровинки губами.

      – А где Елена? – на всякий случай решила я уточнить.

      – Дак вот же она аккурат перед вами, – старичок протянул сухонькую руку по направлению к лежащей девушке.

      Я подошла к дивану и потрогала лоб Елены. Он был как раскаленный утюг.

      – Елена, – позвала я, – вы меня слышите?

      Девушка ничего не ответила, но метаться перестала и уставилась в потолок невидящим взглядом.

      – Что с ней? – спросила я старичка, который остался в комнате.

      – Болеет она, – последовал лаконичный ответ.

      Это и ежу понятно, что болеет. Я даже догадываюсь, чем именно. Моя догадка полностью подтвердилась, когда рядом с диваном я увидела использованный шприц. Я осмотрела ее руки: в вену одной из них совсем недавно был сделан укол.

      Я попыталась поймать пульс, но не смогла. Однако Елена еще дышала. Размышлять было некогда, и я вызвала «Скорую».

      – Хто ж ее, такую-то, будет лечить? – выразил сомнение старичок.

      – Давно она… болеет? – не отвечая на его вопрос, спросила я.

      – Дак попеременно: то лучше ей станет, то хуже, вот как теперя, – невнятно ответил старичок.