Разоблаченная Изида. Том II. Елена Блаватская

почти затмевает его свет. Ничто более этого не может полнее отождествить христианскую матерь с ребенком с Изидой и Гором, Иштар, Венерой, Юноной и целой армией других языческих богинь, которых называли „царицами небесными“, „царицами вселенной“, „божьими матерями“, „супругами бога“, „небесными девами“, „небесными миротворцами“ и т. д.».[89]

      Такие картины не являются чисто астрономическими. Они представляют мужского бога и женскую богиню, как солнце и луну в соединении, «соединение триады с единицей». Рога коровы на голове Изиды имеют то же самое значение.

      И так выше, ниже, во вне и внутри христианской церкви, в одеяниях священнослужителей и в религиозных обрядах мы узнаем отпечаток экзотерического язычества. Ни по какому другому предмету, находящемуся в пределах широкого круга человеческих познаний, мир не бывал настолько ослеплен или обманываем упорными лжетолкованиями, как по вопросу древности. Ее седое прошлое и религиозные верования были ложно истолкованы и попраны ее наследниками. Ее иерофанты и пророки, мисты и эпопты[90] когда-то сокровенных святилищ храма, выставлены как одержимые бесами и как поклонники дьявола. Нарядившись в одеяния, взятые у жертвы, христианский священнослужитель теперь предает ее анафеме, пользуясь при этом ритуалами и церемониями, которым он научился от этих самых теургов. Моисеева Библия употребляется в качестве оружия против того народа, который ее дал. Языческого философа проклинают под тою же самою крышею, которая была свидетельницей его посвящения; и «обезьяна Бога» (т. е. дьявол Тертуллиана), «породитель и основатель магической теургии, науки иллюзий и лжи, чей отец и породитель есть демон», изгоняется при помощи освященной воды рукою, которая держит настоящий lituus,[91] которым древний авгур после торжественной молитвы намечал области неба и именем ВЫСОЧАЙШЕГО бога вызывал меньшего бога (теперь называемого Дьяволом), который раскрывал перед его взором будущее и делал его способным пророчествовать! Со стороны христиан и духовенства это есть ничто другое как позорное невежество, предубеждение и презрительная гордость, так смело разоблачаемая одним из их же уважаемых священнослужителей Т. Гроссом [121], который с бранью выступает против всяких исследований «как бесполезного и преступного труда, когда следует опасаться, что они могут иметь своим результатом подрыв установившихся систем верований». Со стороны ученых действуют те же самые опасения о возможном возникновении необходимости изменить некоторые ошибочно ими установленные научные теории.

      «Ничто, кроме таких прискорбных предубеждений», – говорит Гросс, – «не могло так извратить богословие язычества и исказить – даже превратить в карикатуру – его формы религиозного поклонения. Настало время, когда потомству следует возвысить свой голос для реабилитации попранной истины, и нынешний век должен научиться немного тому здравому смыслу, которым он хвастается с таким

89

Там же, с. 76.

90

Посвященные и провидцы.

91

Жезл авгуров, а теперь епископский жезл.