Разоблаченная Изида. Том I. Елена Блаватская

были глупцы, пребывающие во мраке и что вся магия их великих людей была обманом, и что мы, в своем презрении к тому, что мы называем суеверием и напрасной тратой сил – только мы одни умны? Нет! В этих старых религиях скрыто гораздо больше, чем мы, вероятно, в своей отваге отрицания и в самоуверенности нашего поверхностно научного времени и в высмеивании наших дней без веры – чем мы даже не в состоянии предполагать. Мы не понимаем древних времен. Таким образом мы видим, что классическая практика и языческое учение могут быть примиримы, как даже нееврейское и еврейское, мифологическое и христианское гармонирует в их общей вере, обоснованной на магии. Что магия, в самом деле, возможна – в этом заключается мораль этой книги» [76].

      Она возможна. Тридцать лет тому назад, когда первые стуки Рочестера разбудили дремлющее внимание к реальности невидимого мира; когда слабый шорох легких постукиваний превратился постепенно в поток, который наводнил всю планету, – спиритуалистам пришлось вступить в борьбу с двумя мощными силами – с богословием и с наукой. Но теософам приходится выступать против всего мира и первым делом против спиритуалистов.

      «Есть личный Бог и есть личный Дьявол», – как гром гремит христианский проповедник. «Анафема тому, кто осмелится сказать, что их нет». – «Нет личного Бога, за исключением серого вещества нашего мозга», – презрительно отвечает материалист. «И нет никакого Дьявола. И трижды идиот тот, кто говорит, что он есть». А тем временем оккультисты и истинные философы не прислушиваются ни к одному из этих двух спорщиков и упорно продолжают работу. Ни один из них не верит в абсурдного вспыльчивого и непостоянного Бога суеверия, но все они верят в добро и зло. Наш человеческий рассудок, эманация конечного ума, без сомнения, неспособен постичь божественный ум, бесконечное и беспредельное существо; и, строго логично, то, что превосходит наше понимание и что останется совершенно непостижимым для наших чувств, то не может существовать, следовательно, и не существует До сего места конечный рассудок согласен с наукой и говорит: «Нет Бога». Но с другой стороны, наше Эго (я) – то, которое живет и думает, и чувствует себя независимым от нас в нашей смертной оболочке – более чем верит, оно знает, что есть Бог в природе, ибо этот единственный непобедимый Строитель всего живет в нас так же, как мы живем в Нем. Никакая догматическая вера или точная наука не в состоянии искоренить это интуитивное ощущение, прирожденное человеку, когда он однажды полностью это осознал.

      Человеческая натура подобна вселенской натуре в том, что она не терпит пустоты. Она чувствует интуитивное томление по Верховной Власти. Без Бога космос выглядел бы как бездушный труп. Так как человеку было запрещено искать Бога в единственном месте, где можно обнаружить Его следы, то он заполнил эту болезненную пустоту личным Богом, которого его духовные учителя построили для него из рассыпающихся развалин языческих мифов и седых философий старины. Как же иначе объяснить обильное появление