Любимый жеребенок дома Маниахов. Мастер Чэнь

говорил ему при этом Никетас, скорбно качая головой и поглощая свой куда более скромный ужин. Но сейчас доброта его кончилась.

      – А хоть бы и не ты, – немилосердно проговорил сейчас тот же Никетас. – Что это там было насчет кедровых гробов? Идея отличная – корабль, политый греческим огнем, таким образом мгновенно превращается в пылающий гроб. Что с военной точки зрения – факт. Было. И уже не раз. При нынешнем императоре – в Керамейской бухте. Мы живем в эпоху славы Акроинона и Керамея, это правда. Но ты же ритор, несчастный мой друг Андреас. Как ты это себе представляешь – гроб из Ливана плывет по волнам, вздымаясь при этом высоко? А кто его туда, в море, запустил и с какими целями?

      – Ну, ты несправедлив как всегда, – поднял глаза к невидимому небу Андреас. – Это красивая строчка. А раз так, ей необязательно быть точной.

      Никетас отвратительно усмехнулся в толстые щеки.

      Тут Даниэлида устала слушать и лишила меня одного ученика. Подняв пальцы к вискам, она начала восхищенно рассматривать сидевшего рядом юношу, потом робко придвинулась к нему и застенчиво моргнула. Его соседи раскрыли от зависти рты.

      В этот момент я поймал на себе смеющийся взгляд – это Зои, Зои с глазами светлого янтаря, она держит в руках две серебряные чаши с вином и говорит на языке Ирана:

      – Тебе понравится вот это. Его, конечно, не надо разбавлять водой.

      И окружающий мир исчезает, там сейчас говорят на незнакомом языке, из того мира раньше тянулась ниточка в виде голоса Анны – но сейчас ниточки нет, Анна сказала «р-р-р» в знак того, что устала.

      Я беру кубок. Моя работа на сегодня закончена.

      …А, вот сейчас я вспомнил, кто произнес это слово первым. Какой-то юнец, почти невидимый в темноте, потому я его и не запомнил.

      – Господин наставник Маниах, – сказал он, когда все начали уже вставать, двигаться и заводить разговоры между собой. – А правда ли, что империя Чинь – место, где живут драконы? Если так, то расскажите нам, чего от них ожидать. Потому что тут какая-то тварь дико ревела прошлой ночью далеко в ущельях, и, кроме дракона, такой звук издавать точно некому.

      – Молодой человек, – сказал ему Никетас, который сам был максимум лет на пять старше. – Дай господину наставнику выпить вина. Любой нормальный человек знает, что драконов не существует.

      Я застыл с кубком, поднесенным к губам. Что я мог ответить им? Или промолчать, делая вид, что вино слишком великолепно для разговоров – да оно, судя по аромату, и правда было таким?

      Или сказать то, о чем я действительно думал в этот момент?

      «Но они существуют».

      Никто в темном саду среди развалин не мог бы произнести этих слов с такой уверенностью. Потому что они не видели то, что видел я.

      Сколько лет назад это было? Больше десяти.

      Палевые пески, ветер, ветер, не устающий тянуть среди этих камней одну долгую букву «с».

      Длинные тени вечера – ноги верблюдов косыми линиями через песок, трепещущие концы головной повязки Карзананджа.

      – Вот