Рябиновый мед. Августина. Часть 1, 2. Дом. Замок из песка. Алина Знаменская

с господами, – подсказал сзади бородатый человек, но девочка ничего не могла с собой поделать. Слезы катились тяжелыми горячими горошинами, прокладывая чистые полоски среди серого налета дорожной пыли на щеках.

      Девочка на крыльце, та, что постарше, скривилась, поджала губы. Проговорила негромко, но так, что гостья расслышала:

      – Плакса!

      Положение поправил хозяин дома.

      Крупный высокий мужчина с красным от загара лицом и большими пушистыми усами, в синем мундире с золотыми пуговицами, появившись на крыльце, немедленно разрушил неловкую статичность, возникшую минуту назад. Он остановился, повел плечами. Лицо его расплылось в довольной улыбке.

      В его движениях присутствовала важность, диктуемая чином. В то же время чувствовалась в нем некоторая простота, располагающая к нему людей, расположения коих он мог искать.

      – Тихон Макарыч! – пророкотал хозяин, широко шагая навстречу гостям. – Давно ждем! А я уж было решил, что ты, каналья, передумал!

      – Как можно, ваше благородие… Обещал ведь!

      – А то не бывает? Хорошего повара ведь и сманить могут. Ну, рад. Рад. Где твоя поклажа? А это что? Дочка твоя?

      Не замечая слез перепуганной крохи, важный мужчина поднял ее высоко над головой и опустил уже на добела выскобленные доски крыльца.

      – Подружкой будешь воображалкам моим. Знакомьтесь.

      Все пришло в движение, с телеги сняли незатейливую поклажу; монахиню и бородача повели в дом, а к заплаканной девочке повернулись обе хозяйкины старшие дочки.

      – На вот, утрись. – Та, что поменьше, протянула девочке белый кружевной платок. – Тебя как зовут?

      – Августина, – проговорила девочка, растерянно разглядывая нарядный кружевной платочек и явно не решаясь приложить его к перепачканному лицу.

      – Августина… как длинно! – снова скривилась старшая. Выдернув из рук гостьи платок, сама вытерла ей лицо и вернула грязный сестре.

      – Можно – Ася, – понемногу успокаиваясь, добавила девочка.

      – Меня – Анна. Можно Анхен. А ее – Эмили. У нас мама немка, а папа русский. А у тебя?

      – Что… у меня? – заморгала Ася.

      – Ну, у тебя мама русская?

      – Мама? Не знаю…

      – У тебя вообще хоть мама-то есть?

      Ася молча пожала плечами.

      – Не знаешь? – в унисон спросили белесые девочки, одинаково расширив глаза. – С кем же ты жила?

      – С сестрами, – улыбнулась девочка. Улыбка неожиданно преобразила ее смуглое личико, обозначив на щеках привлекательные ямки.

      – У тебя есть сестры? А где они?

      – В монастыре.

      – Ты… жила в монастыре?

      Глаза девочек совершенно распахнулись, и обе шляпки, склонившись над гостьей, образовали соломенный навес.

      – Да. Я жила с сестрой Степанидой в келье, но иной раз меня забирали к себе сестры Аксинья и Феоктиста. Они добрые.

      – Вот это