.

Были какие-то вторые лица с какими-то гостями города. Почему начальство «Авроры» не предупредили – никто не знал, обычная неувязка, какой-то клерк или секретарша кому-то не передали или забыли позвонить.

      – Ну, они, значит, впираются на палубу. А команда вся здесь, мы же после обеда в город на дежурство идем. А они все такие в фирме, парфюм французский, и один командует так мичману Куркину, нагло так: где начальство? Подать немедленно! А тот им: а в чем дело, вы кто? А эти – мол, помощник губернатора, тут гости, почему командир лично не докладывает и вообще не обеспечивает, короче с угрозой так! Куркин: командир занят. Я дежурный, чего надо? Вежливо, товарищ капитан первого ранга! А тот его матом! А у Куркина же семья, вы знаете, а зарплаты полгода нет, он и отвечает: как, говорит, удачно, с самим почти губернатором встретиться, а вы знаете, господин зам губернатора как вас там, что у вас военные моряки ночными сторожами подрабатывают, потому что семьи кормить нечем? Ну, в общем слово за слово, а тут еще Бубнов проходил: а, говорит, вы еще моряков пошлите милостыню собирать! А тут Хазанов вылезает с камбуза компот остужать, ну, вы ж его знаете: забыли, говорит, чем кончается, когда команду тухлым мясом кормят? А если вообще без мяса?! И Сидорович подвернулся, он же сейчас без очков, как крот: с кем это, говорит, вы тут базарите? Кончай базар, гони их с корабля, шляется шваль всякая, а тут и за борт оступиться можно запросто! А Бубнов говорит: вот грохнуть… простите, товарищ командир! – по вашей мэрии из шести дюймов, то-то вы обделаетесь… простите, товарищ командир! Ну, вот…

      – А ты что?!

      – А я что… Тут старший по званию был, я только следил, чтоб без рукоприкладства… по возможности. Я же понимаю.

      – Кто старший был?!

      – А капитан-лейтенант Мознаим кормовую лебедку проверял, он тоже пришел.

      – А он что?!

      – А он стал кричать: а вы знаете, что у вас морские офицеры, которые щитом родины воспитаны, на макаронах сидят и мазут воруют!

      – Старший помощник! Я не слышал, где были вы!

      – В низах, Петр Ильич. Мне не доложили.

      – Товарищ командир, мы же действия товарища капитана первого ранга представляем, решили лучше не беспокоить, лучше уж сами как-нибудь…

      – Как-нибудь – как?!

      – Ну, свистеть в общем стали. Ну там несколько слов, может. Но это больше работяги свистели, по-моему, они тоже вылезли. В общем, прогнали.

      – О Господи, – сказал Ольховский. – Вот и бунт. Суки, суки, идиоты, ну вообще!.. повесить всех!

      Ждали с тоской и трепетом, что раздастся грохот сверху – и всех накроют. Неужто – не успели?.. Все валилось из рук.

      К счастью, никаких громов из мэрии или Управления флота не воспоследовало. Очевидно, мэрцы сами сочли за благо, что моряки с крейсера не стали развивать успех и преследовать их до стен родной мэрии, осадив ее с плакатами типа «Воров – на фонарь» при поддержке сочувствующих граждан. Смех, позор, хлопоты, лишние расходы: худой мир дешевле обходится – на то он и мир, на то и худой.

      Для себя осталась память о хорошем настроении и ожидании тревоги, а для истории – строки в мемуарах Иванова-Седьмого «Сквозь XX век»:

      «Всколебалась