Доктор Вишневская. Клинический случай. Андрей Шляхов

всего ничего денег было, две пятисотенные и мелкими рублей триста. Да что деньги, Рит, когда у меня – трагедия. Я ему говорю: «Юра, я деньги на работе оставила, дай мне на маршрутку и метро». Он дает мне четыре пятирублевые монеты и говорит: «Я тебя до метро подброшу». Представляешь?

      – Все правильно, Маш. Двадцать рублей, а на метро билет девятнадцать стоит.

      – Рит, ты чего?! – Долгуновская возмущенно покрутила у виска указательным пальцем. – Четыре пятирублевые монеты! Ровно на билет! Нормальный мужик дал бы хотя бы стольник! Нет – нормальный дал бы пятьсот! Может, мне сигареты купить надо или булочку захочется схомячить. А тут – ровно столько, сколько надо. Ненавижу такое жлобство!

      – Может, у него тоже денег не было, Маш.

      – Были! Сама видела! – Долгуновская снова подняла правую руку и развела сантиметра на три указательный палец с большим. – Вот такая пачкенция тысячных купюр! А любимой женщине – двадцать рублей монетками!

      – Что просила – то и получила, – прокомментировала Анна, не открывая глаз. – Надо четко формулировать. Хочешь тысячу – так и говори.

      – Да не хотела я никакой тысячи! – взвилась Долгуновская. – Хотела стрельнуть денег на проезд, а заодно узнала истинную сущность человека!

      – У мужиков одна сущность, – вздохнула Куюкина. – Все они эгоисты.

      – Все мы в какой-то мере эгоисты, но пределы должны же быть… Я ему подарила та-а-акую ночь, – Долгуновская зажмурилась. Покачалась на стуле и поцокала языком. – А он, скотина бесстыжая, монетки мне…

      – Значит, надо было за секс заплатить, – по-прежнему не раскрывая глаз и не меняя позы, сказала Анна. – Ты, Мария Максимовна, новых эвфемизмов не изобретай, пользуйся классическим: «на булавки». Если мужчина интеллигентный, то должен понять!

      – Эх вы! А еще считается, что медики – сострадательный народ. Я вам душу открыла, а вы мне туда…

      – Плюнули? – предположила Анна.

      Дразнить Долгуновскую было очень приятно и весело. Она обычно не лезла за словом в карман и никогда не обижалась. Но сегодня Мария Максимовна, кажется, была не в ударе.

      – Хуже! – нахмурилась Долгуновская. – Только из вежливости уточнять не буду.

      – Маш, а что с Юрой? – поинтересовалась Куюкина.

      – Если хотя бы половина моих пожеланий сбылась, то он, я надеюсь, просит сейчас подаяние на Курском вокзале!

      – Какая ты жестокая! – укоризненно ахнула Куюкина.

      – Как наждачка, – добавила Анна.

      – Мы расстались! Я швырнула ему в лицо его жалкие пятирублевки и ушла!

      – Без денег!

      – Да, Рит, без денег! До метро шла пешком, потому и опоздала.

      – А в метро?

      – Да что там трудного в метро бесплатно пройти? – Долгуновская игриво повела плечами. – Посмотрела в глаза сержанту, улыбнулась во все тридцать два зуба и прямо на его глазах через турникет и перепрыгнула. Отошла, обернулась, а он так все и стоял под впечатлением. А Юрка, подонок, уже три