12 невест миллионера. Елена Логунова

он чувствовал усиливающийся ветер перемен и еще не понял, чего он хочет в связи с надвигающимся штормом – отважно поднять парус или же вновь укрыться в своей тихой бухте наедине с шумным котом?

      Если бы Афанасий выглянул в окно, он увидел бы, как по проспекту буревестником пролетел кортеж автомобилей, для пущего удобства следования которого многочисленные гаишники в парадной форме перекрыли движение на всех перпендикулярных и двух параллельных улицах.

      Роковой звонок раздался в берлоге Афанасия Гонсалеса Журавлева поздно вечером.

      Хозяин квартиры полулежа раскинулся на диване, с умеренным удовольствием вспоминая свой первый после долгого перерыва рабочий день и рассеянно глядя в телевизор, где показывали главную новость дня.

      Главной новостью в родных широтах Афони был визит Очень Важного Лица с непростой биографией и головокружительными перспективами.

      Вышло это Лицо из стройных армейских рядов, какое-то время кочевало по разного рода ключевым постам в регионе, а потом вдруг стремительно вознеслось в Москву и теперь буревестником кружило в столичном небе, острым взором хищной птицы присматриваясь к самой что ни на есть ответственной должности в стране. Ходили упорные слухи, что на следующих президентских выборах Лицо предпримет попытку стать не просто Важным, но Первым, и диктор на экране как раз рассказывал, что успех этой акции будет зависеть от телезрителей, которых по такому случаю снова временно повысят в звании до избирателей.

      – Ну да, ну да! – дурашливо покивал экрану Афанасий и потянулся к зазвонившему телефону.

      – Господин Журавлев, Афанасий Андреевич?

      Голос в трубке был теплым и крепким, как бицепс хорошо размявшегося боксера.

      – Ну да! – по инерции брякнул Афоня и, почувствовав неладное, выжидательно затих.

      – С вами хотят поговорить. Это важно. Вы готовы?

      – Всегда готов!

      Встревоженный Афанасий приглушил звук телевизора.

      – Как, как? Журавлев? – с грозным весельем произнес в трубке голос, знакомый всем-всем в крае и уже очень многим в стране. – Ну, молодец, Журавлев! Умыл международный олимпийский комитет! А они думали, их драконовские порядки по всему свету работать будут? Ан нет, наш русский Левша на выдумку горазд!

      В трубке ружейной дробью рассыпался сухой отрывистый смех, после которого одинаково уместны были бы и монаршее одобрение, и суровый приговор.

      Афоня похолодел и автоматическим движением потянул на себя плед, который поехал по дивану рывками с подскоками, потому что на нем с большим удобством расположился кот.

      – Мя! – недовольно вякнул черный Пиар.

      – Цыц! – сусликом свистнул Афанасий и вовсе обмер, испугавшись, что Очень Важное Лицо примет его хамскую реплику на свой счет.

      Но голос в трубке вновь стал неузнаваемым и обманчиво мягким, как боксерская перчатка.

      – Слышали, Афанасий Андреевич? Нам с вами нужно поговорить. Откройте дверь.

      – Какую дверь?

      – Ну, какую? Металлическую,