Каждый любит, как умеет. Анна Малышева

другое. Отец до последнего времени считал, что вполне еще может работать. Эти героические порывы кончились тем, что он, неудачно затормозив, разбил служебную машину и помял иномарку, припаркованную у обочины. Расплачиваться за убытки пришлось Андрею. Продали дачу – единственное место, куда Андрей еще мог пригласить друзей, привести девушку. Он не хотел никому показывать отца. Тот и сам смущался при виде новых людей, окончательно терял дар речи. Жалость мешалась у Андрея с ненавистью. Иногда у него появлялись страшные мысли – когда отец умрет, станет куда легче. Были мысли еще более жуткие – а вдруг он сам когда-нибудь станет таким, как отец?! И Андрей не позволял себе ничего, крепче пива.

      Он поставил чайник, сделал омлет, поужинал. На работу надо было идти к полуночи. Андрей работал сторожем на автостоянке, неподалеку от дома. С полуночи до полудня он сидел в застекленной кабинке на курьих ножках, читал газеты, пил кофе, указывал клиентам место для парковки, вел журнал, гонял хулиганов. Для этой цели хозяин стоянки выдавал сторожам два пистолета – стартовый и газовый. И ужасно жалел, что не может им дать настоящее оружие. За стоянкой тянулся широкий проспект, весь желтый от света фонарей. Мигали цветные лампочки на ночном магазине. Шла жизнь, почти такая же оживленная, как и днем. Клиентов Андрей в основном знал в лицо. Среди них было много кавказцев. Некоторые щедро давали на чай, обсуждали с Андреем достоинства и недостатки своих машин. Он неплохо разбирался в технике – к этому его когда-то приучил отец. Своей машины у него не было – ее продали еще до смерти матери.

      Андрей поужинал, сделал себе на ночь бутербродов, налил в термос кофе. Перед уходом еще раз заглянул к отцу. Открыл окно в его комнате, чтобы хоть немного освежить воздух. Отец дышал тяжело, в груди у него что-то тонко свистело. Он лежал на скомканной постели прямо в одежде, ботинки валялись у порога. Андрей всегда удивлялся тому, что отец обязательно ложится в постель. Не было случая, чтобы он заснул на полу или в подъезде. Значит, какие-то принципы у него все же оставались.

      На стоянке Андрея встретил напарник. Он только что сменил дневного сторожа и теперь раскладывал в сторожке на столике свой поздний ужин – горячие чебуреки. Андрей еще недавно учился с Рамилем в одном институте. Закончив институт, Рамиль не пожелал вернуться в свои родные Набережные Челны. Он остался в Москве, снимал комнату и работал на стоянке, куда его устроил Андрей.

      – Приходила Светка, – сообщил Рамиль, принимаясь за истекающий маслом чебурек.

      Светкой звали уличную проститутку, промышлявшую рядом с автостоянкой. Она ловила клиентов, которым скучно было возвращаться домой в одиночестве. Таких обычно находилось немало. Их было бы еще больше, если бы Светка выглядела немного иначе. Но она была довольно невзрачной, хрупкой девушкой очень маленького роста. Бесцветная, несмотря на грубый яркий макияж, вежливая и немножко странная. Светка часто приходила в сторожку погреться, если ночь выдавалась холодная. За тепло и кофе предлагала